Двуглавый Орден Империи Росс. Одна Магическая Длань
Шрифт:
– Это такие специальные штуки, которые нужны для обучения. – Вмешалась Лерка.
Батлер в этот раз долго не думал:
– Ну, надо так надо. Пятнадцать так пятнадцать. А внутри как устроить?
– Полы нужно сделать такими, чтобы по ним босиком ходить. – Озвучил я первую же пришедшею в голову мысль. – Потолки сажени две, лучше три. И окна большие. Чтоб светло было и чтобы проветривать.
– Раздевалки нужно сделать, чтобы переодеваться. Одну для них и одну для нас.
– Переодеваться? – с сомнением переспросил главный майор
– Ну, да! – подтвердила Лерка. – После интенсивной тренировки они у Вас взмокнут все. И это… мы же не будем прямо в этой одежде заниматься. – И она показала на костюмчик, в котором вчера так ловко дралась на рынке.
– Понял, продумаю. – По-военному чётко ответил ей дядя Коля. – Лизавета!
Дождавшись её появления, хозяин произнёс буднично, но с достоинством:
– Подавай горячее.
В роли горячего очень убедительно выступил жареный гусь. Лерка бросила на меня уничижительный взгляд и предложила Батлеру самому порезать его, гуся, в смысле. Ну, да. Я же и курицу правильно порезать не смог, а тут целый гусь.
Товарищ майор непринуждённо расчленил важную птицу высокого полёта, Лерка умилительно вежливо попросила себе кусочек грудки, ну, и за меня тоже словечко замолвила. То есть, чтобы дядя Коля и мне такой же положил. Дядя Коля, не моргнув глазом, выполнил обе просьбы.
Под «дичь» хозяин разлил ещё по одной. Закусив, мы приступили к следующему раунду переговоров.
– Николай Михайлович, – вкрадчиво начала Лерка. – Нам просто необходимо обсудить один безумно важный вопрос.
– Какой же, Валерия Константиновна?
– Гешефт. – Мягко произнесла сестра.
Николай Михайлович приподняв брови, переспросил:
– Что простите?
– Что мы с братом будем с этого иметь кроме личной благодарности господина Горбунова?
Господин Горбунов всё прекрасно понял, но, походу, просто не смог удержаться от ехидного уточнения:
– Правильно ли я понимаю, что личной благодарности одного Горбунова не хватит?
– Ну, в общем, хотелось бы ещё что-нибудь. – Мягко намекнула Лерка.
– Могу присовокупить к своей ещё и личную благодарность вахмистра Шемякина, подпоручика Банакера, поручика Волкова, надпоручика Инжеватова, капитана Алексеева, секунд-майора Мохова, полуполковника Латышева. Ну, и если всего этого не достанет, то и личную благодарность князя Тихонравова. – Испытующе глядя на Лерку, дядя Коля перечислил всех, кто будет нам лично благодарен.
Сестрица стоически выдержала удар и не преминула нанести свой:
– Простите, или я прослушала… Или Вы действительно не упомянули среди этих достойных господ порутчика Ржевского?
Да. Классно прикололась! Батлер аж в лице переменился, до этого весь подтянутый бравый старший майор как-то сник, что ли… Горящие глаза потухли, спина ссутулилась.
– Уж даже и не знаю, стоило ли, – промолвил он, наконец. – Ну, раз уж Вы с ним знакомы… можно и его. Хотя ему-то, наверное, и вовсе не в коня корм…
Я
На её мордашке ни один мускулишка не дрогнул, и она, ничуть не смутившись, поинтересовалась:
– Чего так? Пьяница и дебошир почище Синицына?
– Кто??? Ржевский???!!! – Горбунов только что не подпрыгнул от удивления.
– Или он у вас бабник, каких мало?
– Да помилуйте, Валерия Константиновна! Какой же Ржевский… А-а-а! – и он сокрушённо рукой махнул.
Он нервничал, ёрзая на стуле, несколько раз порывался что-то сказать, но видимо не находил слов.
Потом решительно налил себе полную рюмку, и залпом осушив её, шумно выдохнул.
– Рже-е-евски-ий! Па-ару-учи-ик! Мать его… – с нескрываемым презрением процедил Батлер. – Да как его вообще… Не ступить не молвить не умеет! Не офицер, а сплошное недоразумение! Огородное пугало и то больше на военного похоже!
– Что, всё так плохо? – удивилась Лерка.
– Да если б не эта… как её… БАЛИСТИКА!!! Так и списали б давно к чёртовой матери! Посмешище!!!
Товарищ майор поручика явно недолюбливал. Хлопнув ещё разок, он смягчился и уже почти спокойно спросил:
– Да когда ж Вы, господа, это чучело встретить-то успели?
Я снова взглянул на Лерку, уж очень мне было интересно, как она выкручиваться будет.
– Прошу прощения, дорогой Николай Михайлович, – проговорила та. – Я неосторожно ввела Вас в заблуждение. Дело в том, что у нас в Австралии поручик Ржевский – это такой народный герой анекдотов. Гусар, лихой рубака, но при этом пьяница, бабник и невозможный пошляк. Саш, расскажи что-нибудь.
Опаньки! Вот так вот! Давай, Саша, выкручивайся!
Батлер с интересом уставился на меня. А я не на шутку озадачился. А попробуйте-ка вот так запросто без подготовки рассказать в приличном обществе анекдот про поручика Ржевского. Пораскинув мозгами, я всё-таки вспомнил один:
– Утро. На крыльцо выходит поручик Ржевский. «Боже мой!» говорит он «Красота-то какая! И как же я раньше всего этого не замечал?!». «Мать, мать, мать…» отозвалось привычно эхо.
Произнеся всё это как можно более повествовательно, я стал ждать реакции премьер-майора. С полминуты ничего не происходило. Сначала дядя Коля, похоже, ждал продолжения, потом начал осмысливать, а когда, наконец, осмыслил, громко расхохотался, даже ладонью по столу хлопнул.
– Да-а-а! Кто бы мог подумать?! – он ещё посмеялся, а потом совсем уж развеселившись, попросил: – Александр Константинович, не откажите, расскажите ещё что-нибудь. А я завтра офицеров наших порадую, что так, мол, и так Ржевский Ржевскому – рознь.
Я покопался в закромах памяти и рассказал анекдот, в котором Ржевский играл в карты с английскими джентльменами.
– А что означает «Тут масть мне и попёрла»? – не понял товарищ майор.
– Карты хорошие выпадать начали. – Ответила за меня Лерка.