Двугорбый Янус
Шрифт:
– Алло?
– Советник?
– Советник!
Никто не отвечал, слышалось тяжёлое дыхание в ответ. Афоня вспылил и прокричал в трубку все, что первым делом пришло в голову, наградив советника самыми отборными словами «великого и могучего», затем размахнулся и забросил трубку подальше. Еще издевательств ему не хватало!
Внезапно раздалась длинная автоматная очередь, Афоня почувствовал толчки пуль в спину, его подбросило вперёд лицом. В глазах потемнело. Это конец! Ещё раз ярко вспыхнуло, и пошёл-пошёл перед глазами светлый тоннель…
– Ники! – кто-то крикнул из глубины.
– Чего? – неохотно отозвался он. Почему ему мешают умереть?
– Ники! – кто-то дёрнул его за рукав. Пусть дёргает, он же в телогрейке без рукавов!
Но этот кто-то не отставал.
– Мы идём или не идём?
– Разве ещё не пришли?
– Хватит спать, вставай!
– И тут мне покоя нет! – окончательно разозлился Ники и открыл глаза.
Перед ним предстал адвокат.
– И ты тут? – удивился Афоня.
– А где мне быть? Обещал же, через полчаса!
– Ты чего? – не понял Афоня. – Кому обещал?
– Да тебе же! Кому ещё? Слушай, Ники или ты продолжаешь спать, или мы идём?
– Это что, называется сном?
– Может, ты и привык спать в перинах с голливудскими красотками, и это для тебя совсем не сон, но я скажу вот что: Ты натурально спишь!
– Да? – Ники лихорадочно ощупал себя: на груди дырок от пуль нет, сзади? Тоже ничего!
– Она что, бронированная?
– На тебя что, ледяной водой полить? – вышел из себя адвокат.
– Не надо! – Ники приподнялся на локтях. Он в салоне собственной машины! Афоня посмотрел на свою грудь – обычная летняя рубашонка от Кристиан Диор, каких в его гардеробе более сотни.
– Дурной сон, – сказал он.
– Идём?
– Конечно! Времени в обрез!
– Да? У меня, представляешь, тоже! А тебя не добудиться!
Без проблем они проникли на территорию клиники, их уже ждали.
Медсестричка с затянутыми поволокой глазёнками и похотливым задком проводила гостей к дверям лаборатории.
Блеск и идеальная чистота поражали. Афоня стеснялся ступать на пол, отполированный до зеркального блеска. Он следовал за адвокатом, размышляя о кошмарном сне. Что это могло означать?
Как учат разгадыватели снов? «Необходимо запомнить самые яркие впечатления от сна». Афоня помнил всё. И достаточно ярко. Осталось отбросить ненужное. Что? Жара и песок. Жара, потому что душно на улице. Песок – от усталости: ночь просидел в подвальчике, перекидывая ноги с одной на другую. Что ярче всего? Выстрелы – громкие, перемены! Вот они и начались, перемены-то. Уже взяли кровь, запустили в комнатку, сунув оральный вибратор на батарейках.
– А может, лучше сестричку? – попробовал схохмить Афоня.
– Ты всё равно, Ники, не пользуешься презервативом, – спокойно возразил врач.
– А если попробовать, а?
– Порвётся! – уверенным, не терпящим возражений тоном сказал доктор и затворил за собой двери.
А ведь точно, порвётся, самодовольно усмехнулся Афоня и принялся за сдачу спермы. От голливудских красоток, развешанных по стенам, его тошнило. Афоня закрыл глаза, врубил аппарат на полную мощность и быстро собрал анализ.
Затем они сидели в просторном холле, потягивая прохладный мартини. Каждый думал о своём. Адвокат расписывал дальнейший распорядок дня, Афоня всё разгадывал свой сон.
У него оказался мобильник, и это послужило хорошим знаком. Не наоборот ли получится в жизни? Какая-то техника, факт. Но что от неё? Спасение или смерть? Скорее спасение, смерть и так не за горами. Что же ещё? Он напряг извилины, сильно наморщив лоб.
– Ну конечно! – крикнул он вслух. – Курточка!
– Ты чего? – не понял адвокат.
– Так, мысли вслух, – отмахнулся Афоня Действительно, курточка! Она родимая, хакерская безрукавка! Внезапно оказалась на нём и спасла от пуль! А ведь эта телогреечка тут, в Штатах, с собой привёз, как талисман.
Адвокат недоумённо посмотрел на Ники и ничего не сказал. Чему радуется человек, находящийся в двух шагах от могилы? Минус сто процентов – это не шутка! А он сидит себе, радуется неизвестно чему. Вероятно, таковы они все русские! Дикари, да и только.
Самому адвокату почему-то не до веселья. Строгая серьёзность процедур, абсолютная стерильность, и жёсткие правила вышибли его из колеи. А вдруг у него обнаружат вирус иммунодефицита? Дальнейший план распорядок разрушился в голове, так и не успев построиться.
Афоня же решил, вот наденет он свою курточку, и все беды как рукой снимет! Сегодня же и наденет. Глядя на себя как бы со стороны, он улыбнулся. До чего же русские верят в сказочное счастливое избавление!
А ведь было чему верить! В курточке или без неё, Афоня не зря улыбался.
– Ваши анализы отрицательны! – сухо сказал доктор.
– Чьи? – подскочил с кресла адвокат, неужели Ники? Врач смотрит-то на него!
– Ники.
– А мои? Мои, как?
– Ваши нуждаются в дополнительной проверке.
– В смысле? – взвопил адвокат. Док кивнул в сторону Афони и промолчал.
– Док! Док! – адвокат вцепился в рукав белоснежного халата, скажите же правду! В чём дело? Не спутали наши анализы?
Доктор ещё раз выразительно кивнул в сторону ничего не понимающего Афони. Это как же, «минус сто процентов»?
– Док! – истерически вскрикнул советник. – При нём можно говорить!
– У тебя, Сэм, положительный ИФА, – врач безразлично пожал плечами.
– Ну и что? Это же не ВИЧ, правда? – умоляюще заглянул в глаза доктору адвокат.