Двугорбый Янус
Шрифт:
– Представил.
– … вот, в этой цепи произошло нарушение.
– Лейкоз?
– Нет! Извините, я говорю непонятно, попробую иначе. Представляете деление клетки?
– Пополам?
– Да, а потом ещё раз пополам, и ещё.
– И всё это описывается химическими реакциями, – уловил суть профессор Апостолов.
– Таким образом, из одной клетки получается восемь маленьких жизнеспособных эритроцитов. А у вашего сына – только четыре.
– И они нежизнеспособны, – заключил профессор.
– Сверхжизнеспособны!
– Тогда в чём проблема?
– В условиях пониженного содержания кислорода человек, имеющий такие клетки, живёт! А обычный – умирает, поскольку его мелкие клетки не справляются
– И что теперь делать? Моему сыну постоянно жить в душных помещениях?
– Николай Иванович! Содержание кислорода даже в душном помещении велико для вашего ребёнка, а фермента, делящего пополам большой эритроцит, у него нет!
– А если синтезировать этот фермент?
– На сегодняшний день невозможно, увы! – развела руками Степанидова.
– Вы отбираете у меня ребёнка для научных экспериментов? – вызывающе спросил Апостолов.
– Нет, – твёрдо возразила докторша. – Как раз, я хочу оградить его от всякого рода экспериментов и опытов! Никто из научного мира об этом не знает. А мне, сами понимаете, уже не нужна никакая известность! Мне по-человечески жаль ребёнка, вашего ребёнка!
– Что предлагаете?
– Ему нужно родиться в специальных условиях.
– И жить в них, пока вы не синтезируете фермент? Да полно вам! Хватит ли на это одной жизни, даже при нашем сногсшибательном прогрессе?!
– Такой вариант мне не приходил в голову. Извините, старая школа! Я как-то больше полагаюсь на природу, нежели на всякого рода синтетику!
– Тогда что?
– Он родится, и будет жить некоторое время в специальных условиях. Затем его организм постепенно адаптируется к обычному содержанию кислорода. У каждого новорождённого гемоглобина гораздо больше, чем у взрослого, затем всё приходит в норму. Так и ваш ребёнок адаптируется.
– А гарантии?
– У человека, живущего в высокогорном районе, гемоглобина больше, когда он спускается вниз. Показатели постепенно нормализуются. Вот вам и гарантия, Николай Иванович!
– Но у горцев есть этот фермент?
– Так и у вашего сына он появится! Как только фермент станет востребованным, так организм начнёт его вырабатывать!
– Я не пойму, если сразу фермента нет, то откуда он появится?
– Так есть все исходные материалы! – профессорша рубанула по столу ребром ладони. – Есть огромное дерево, а нужны доски. Тогда человек пойдёт, принесёт пилу и напилит их в нужном количестве!
– Извините, не убедительно! Если взять более ранний исторический период? Если ещё не изобретена пила, тогда как?
– В раннем периоде не нужны и доски! Вашему ребёнку, сейчас не нужен обычный эритроцит. Фермент образуется тогда, когда понадобится! У вашего ребенка генетически запрограммирована выработка искомого фермента!
– Так и скажите! А то ходите вокруг да около! – возмутился Апостолов. – Программа есть, но не работает! Это гораздо приятнее слышать, чем: «Нет, и ещё неизвестно, будет ли»!
– Единственное, зачем я вас пригласила, – устало сказала Степанидова. – Чтобы убедить в том, что родить ребёнка живым в обычных условиях невозможно.
– Тогда о чём мы спорим?
– Я привыкла каждому человеку рассказывать досконально, что и почему! Даже почему ему укол делается, скажем, не в мышцу, а непременно в вену. Извините, таков мой стиль!
– Вам незачем извиняться! Мы грамотные и воспитанные люди и поймём друг друга!
– На это я и рассчитывала! Ваша супруга верит мне безоговорочно, но и Вам должно быть понятно, что и зачем, верно?
– Я понял. Вы упомянули о специальных условиях рождения ребёнка?
– Высокогорье, и подумайте, где самый разряжённый воздух на Земле?
– Гималаи?
– Верно, на Тибете. Уж, поверьте мне, я там долго жила, собирая материалы для научной работы по адаптации новорождённых в условиях высокогорья!
– А как Оленька? – встревожился профессор. – Она не погибнет, рожая на пике Джомолунгмы? У нее-то, обычные эритроциты!
– Роженица получит тепло и кислород. Об этом не стоит волноваться. Единственное, о чём хочу попросить вас, так о сохранении секретности нашего шага!
– Понимаю. Учёные разные, корреспонденты всякие.
– Они могут погубить ребёнка и действительно устроить над малышом псевдонаучные опыты!
– Я понял. Спасибо за информацию! Очень хорошо, что вы поставили меня в известность. Я это оценю, право!
– Что Вы, что Вы! Это моя обязанность!
Академики-профессора дружески попрощались.
– Особенно постарайтесь скрыть это от вашей Конторы, – вполголоса сказала Степанидова в спину уходящему Апостолову. – Там очень любят всевозможные эксперименты!
– Понял. Спасибо за предупреждение. И всё же, когда? – не удержался профессор от главного вопроса.
– Недели за две до родов Оленька «уедет к родителям». Не пройдет и месяца! Кстати, вы можете присутствовать на родах.
– Замечательно! Свяжемся?
– Обязательно! – ещё раз доброжелательно улыбнулась профессорша. Собрав последние силы, Степанида кое-как вежливо выпроводила гостя за дверь. Крепкий орешек – этот профессор Апостолов! Сколько энергии отнял!
Степаниде пришлось основательно подготовиться к незапланированной встрече. Во-первых, отправить профессора с таксистом в бестолковые поиски. Во-вторых, создать иллюзию частной клиники на пустом месте. В-третьих, столько раз перевоплощаться: в вежливую санитарку, в грамотную докторшу, в сухую научную работницу, в доброжелательную взяточницу, – голова кругом!