Двухэтажная Япония. Две тысячи дней на Японских островах
Шрифт:
Так выглядит Кабуки-тё, где на трети гектара скопилось около четырехсот эксплуатирующих секс предприятий, где, только по официальным данным, сконцентрировано 25 магазинов порнографической литературы, 16 «турецких бань», 90 кабаре с «розовыми» представлениями, 24 кафе с полуголыми официантками. Подсчитано, что этот небольшой район, где постоянно живет меньше 3 тыс. человек, в течение суток посещает от 300 до 500 тыс. клиентов. Значительную часть посетителей составляет молодежь. Юноши и девушки уносят из Кабуки-тё не только антиобщественные привычки и модели поведения, но и отлично иллюстрированные журналы и всяческие пособия для начинающих
Кабуки-тё служит своеобразной дверью в преступный мир. Желающие подработать на «красивую жизнь» старшеклассники могут получить для перепродажи мелкие партии наркотиков. Сбежавших из дома 12-14-летних девочек быстро пристраивают на «работу» в какой-нибудь бурлеск или «турецкую баню». Не приходится сомневаться, что сам Кабуки-тё и бесконечные «разоблачительные», а по существу, рекламные материалы о нем в печати и телепередачах вносят вклад в стремительный рост преступности среди несовершеннолетних. Ведь на молодежь от 14 до 19 лет уже приходится свыше половины всех правонарушений Японии, и каждый год приносит новые «рекорды». Особенно быстро растут проституция, наркомания, школьное хулиганство, в том числе издевательства над одноклассниками, нападения на учителей, сознательная порча школьного имущества.
Естественно, что объединения учителей и родителей, общественные организации пытаются бороться с рассадниками порока типа Кабуки-тё. Под их нажимом правительство и полиция время от времени принимают новые постановления, устраивают облавы, подвергают штрафам или арестам самых неосторожных руководителей гангстерских групп, которые контролируют «индустрию наслаждения». Но все эти меры воспринимаются столь же скептически, как и принятый в «день дураков», 1 апреля 1958 г., закон, впервые в истории Японии запретивший проституцию.
Конечно, далеко не все посетители вечернего Синдзюку направляются в Кабуки-тё. По соседству с ним есть районы развлечений совсем иного толка. Обсаженная ивами узкая и тенистая в самую лютую июльскую жару аллея служит границей квартала Гордэн-гай, то есть «Золотая улица» — скопления богемных кафе, баров. Гордэн-гай часто сравнивают с парижским Монмартром. Не бывавшему в Париже трудно судить, насколько обосновано это сравнение. Но каждая из уютных маленьких забегаловок «Золотой улицы» вполне заслуживает пера писателей и кисти художников, прославивших знаменитый уголок французской столицы, сделавших Монмартр Монмартром.
На Гордэн-гай царит специализация. Открывший мне этот удивительный уголок Токио издатель небольшой газеты шутливо предположил, что «где-нибудь наверняка есть бар для потерявших ноты композиторов, кафе для артистов, которые хотели стать зубными врачами, пивная для игроков в бейсбол, собирающихся поговорить о книгах Жана-Поля Сартра…».
Знакомство с Гордэн-гай началось с пивнушки «Дзэни». Все собравшиеся были журналистами. Даже хозяйка, наливавшая «мидзувари» — сильно разбавленное водой виски, подрабатывает на стороне статьями и эссе. Моим соседом оказался сравнительно молодой заведующий международным отделом популярного еженедельника, который тут же стал расспрашивать о советской точке зрения на самые свежие и важные в тот вечер мировые новости. Репортер скандальной хроники поделился своей нелицеприятной оценкой этических принципов японского политического мира, а бородач средних лет пустил по кругу привезенные из Ливана фотографии залитого кровью лагеря палестинских беженцев.
Мой знакомый объяснил, что
«Киношники» предпочитают закусочную «Набэ-сан», принадлежащую бывшему студенту Ватанабэ, который за участие в демонстрациях попал в «черный список» и не смог устроиться на работу по специальности. Закусив «собой» — сытной лапшой из гречневой муки, посетители часто поднимаются на второй этаж, где оборудован небольшой кинозал. Прибежищем музыкантов служит кафе «Моссан». Актеры поклялись в верности дешевому виски и закуске из неочищенных арахисовых орешков бара «Маэда». Новости мира фотографии можно подслушать в закусочной «Гу»…
Некоторые из заведений Гордэн-гай служат как бы клубами людей с одинаковыми увлечениями. Любители детективного жанра собираются в баре с названием «Полночь плюс один», стены которого обклеены суперобложками знаменитых книг, рекламными плакатами кинофильмов Хичкока. Ну, а в баре «Каменный цветок» молодой хозяин не только угощает гостей русским борщом, водкой и огурцами собственного посола, но еще и играет им русские и украинские мелодии на балалайке и домре…
Весь квартал Гордэн-гай уместился бы на футбольном поле. Его можно пройти за две-три минуты. Но не то что одной командировки, целой жизни не хватит, чтобы познакомиться со всеми старожилами «Золотой улицы», услышать истории их жизни, узнать их мнение о происходящем в Японии и вдали от ее берегов, ответить на заинтересованные расспросы об СССР. Как непохожа задушевная и уютная Гордэн-гай на соседний квартал порока Кабуки-тё или на бездушно-бетонный «город небоскребов», что начинается у западного выхода станции Синдзюку!
Еще каких-то четверть века назад там находились резервуары и станции очистки пресной воды, которой традиционно не хватало и не хватает жителям Токио. Но быстрый рост цен на землю предопределил судьбу резервуаров: золото вытеснило воду. В начале 60-х годов началась перепланировка местности, а в 1971 г. свои двери открыл 32-этажный отель «Кэйо Плаза», первый из нынешних 11 небоскребов «токийского Манхэтте-на». Словно гигантские спичечные коробки возвышаются достигающие 200-метровой высоты здания гостиниц, крупнейших страховых, торговых, банковских компаний.
Любопытно гулять по холлам небоскребов — просторным, безупречно чистым, украшенным фонтанами и меняющимися в зависимости от времени года композициями из цветов. Интересно взлететь в лифте на самый верх 50-этажного гиганта и, сидя за столом корейского, русского, французского или японского ресторана, разглядывать панораму Токио, пытаться по скоплению огней найти Гиндзу, Сибую, Асакусу или определить, какому из немногих столичных парков соответствуют темные пятна. Но каково ежедневно проводить по многу часов в герметически закупоренных, обдуваемых одними лишь кондиционерами офисах? Каково ощущать себя словно в штормовом океане, когда толчки землетрясения бросают людей на пол, внезапно прерывают полет лифтов, наполняют обеденные залы перезвоном дрожащей посуды и вскриками слабонервных?