Двухгадюшник. Рассказы
Шрифт:
Кеннет с удовольствием потянулся, его теперешнее тело совершенно не походило на то, которое лежало сейчас опутанное паутиной проводов на кровати в лаборатории. В Запределье облик истребителя соответствовал скорее внутренней сути, тому, что люди называют душой, хотя официальная церковь в специальной папской булле отказала детям «Морфея» в ее существовании, запретив им причастие. Если кто-нибудь из знакомых увидел бы сейчас Кеннета, ни за что не узнал бы. Он стал гораздо выше и шире в плечах, мощные мускулы перекатывались под тонкой тканью серого с множеством карманов комбинезона.
Чуть шершавая рукоять удобно легла в ладонь, меч со свистом вылетел из ножен. Больше всего он походил на самурайскую катану и лишь отдаленно напоминал то, что хотел получить Кеннет. Что ж, видимо не точно сформулировал заказ перед работой, а может это очередная «милая» шутка Запределья. Ничего сойдет и такой клинок. Для пробы он крутнул несколько сложных восьмерок. Вроде бы все в порядке: лезвие острее бритвы, меч отлично сбалансирован, рукоять и гарда удобные и держатся крепко. Больше проверять было нечего — грайвера можно взять только мечом, поэтому многочисленные карманы комбинезона на этот раз пустовали, и карабины на поясе болтались свободно. Нет смысла тащить с собой лишний груз. Убедившись, что он не безоружен, Кеннет почувствовал себя гораздо увереннее, теперь можно было заняться поисками мисс Форсдейл.
Долго искать не пришлось, пройдя несколько десятков шагов в произвольно выбранном направлении — в Запределье все равно в какую сторону двигаться, главное не стоять на месте и точно знать куда или к кому хочешь попасть, он наткнулся на обворожительную женщину, замершую перед приоткрытой дверью замшелого склепа. Красавица даже отдаленно не напоминала ту мисс Форсдейл, которая с заплаканными глазами сидела в кабинете шефа Компании «Дрим». Впрочем Кеннета это ничуть не удивило, он не впервые работал с женщинами. Дело в том, что это был ее сон, и в нем она точно соответствовала своим собственным представлениям о себе. Кеннета всегда поражало, как разительно расходятся эти представления с реальностью. И как похожи между собой в мире грез, совершенно разные женщины. Как правило, все они отвечали классическим канонам женской красоты, принятым в обществе на данный момент, отличаясь друг от друга только цветом глаз и волос, безликие, лишенные всех индивидуальных черт. Просто идеально красивые куклы. Однако надо быть справедливым, с некоторыми мужчинами тоже случалось нечто подобное.
Впрочем, Кеннету было наплевать на чудачества клиентов, пусть выглядят как им нравится, лишь бы не путались под ногами и не мешали работать. Бесшумно подойдя сзади, он тронул мисс Форсдейл за локоть.
— Это здесь?
Женщина вздрогнула, тихо охнув от неожиданности, но тут же кокетливо закатила глаза.
— Как Вы меня напугали! Постойте, а кто Вы?
— Это я, Кеннет, — поморщился истребитель, он не любил, когда ему напоминали как его здешнее тело отличается от оставшегося в реальном мире.
— Здесь я немного по-другому выгляжу, но это ничего не значит. Так это то самое место?
— Да, это оно, — захлопала невероятно длинными ресницами мисс Форсдейл. — Ох, мне так страшно.
— Успокойтесь, Вам ничего не угрожает. Оставайтесь здесь
— Как, неужели Вы бросите меня здесь одну? А если Вы не вернетесь? — ресницы вновь кокетливо затрепетали, красавице явно не терпелось проверить силу своих чар пусть даже на таком не подходящем для этого объекте, как истребитель.
— Если не вернусь, Вы просто проснетесь в лаборатории. А взять Вас с собой я не могу, если Вы вдруг проснетесь от испуга раньше, чем я закончу работу, придется возвращаться сюда еще раз и начинать все сначала. К тому же, уверяю, Вам лучше не видеть того, что там будет происходить. Это зрелище не для женских глаз.
Он надавил на дверь, проржавевшие петли отозвались жалобным скрипом. Вдруг она тихо окликнула его:
— Кеннет.
— Что?
— Это правда произошло из-за того, что я… Что я убила своего ребенка?
— Нет, конечно нет. Это все «Морфей». Только «Морфей».
Он старался чтобы слова прозвучали убедительно и правдиво, и, вроде даже сам верил тому, что говорил. Вот только она не поверила, это было видно, горько вздохнула и неожиданно шепнула:
— Спасибо Вам, и простите меня, я не хотела Вас обидеть, там в кабинете…
— Не за что извиняться, — сухо ответил Кеннет, отворачиваясь от этих прекрасных глаз смотрящих так жалобно и молящее. — Вы меня не обидели. Меня вообще очень сложно обидеть.
Он постарался побыстрее проскочить в дверь, только бы она еще чего-нибудь не сказала.
В склепе было темно и сыро. Выщербленные ступеньки круто уходили вниз под землю, вскоре он услышал и плач, тихий горький плач обиженного ребенка. За поворотом открылось небольшое помещение, каменный мешок скупо освещенный воткнутыми по углам факелами. В центре, прямо на серых холодных каменных плитах сидела маленькая девочка и всхлипывала, шмыгая носиком и вытирая слезы кулачком.
Кеннет остановился на пороге. Широко распахнутые зеленые глаза ребенка удивленно рассматривали неподвижно замершего истребителя. Оба молчали. Кеннет ждал, напряженно вглядываясь в лицо девочки. Постепенно под его пристальным взглядом контуры детского личика поплыли, размазываясь и теряя форму как пластилин под теплыми солнечными лучами. Лицо менялось: брови сдвинулись к переносице, верхняя губка вздернулась, обнажая ряд пока еще мелких, но даже на вид чрезвычайно острых зубов. Страшнее всего были перемены, происходившие с глазами. Они вдруг изменили цвет на рубиново-красный и горели тлеющими угольками.
Неожиданно склеп наполнился звучным металлическим голосом, глухо отразившимся от стен. Такой голос не мог принадлежать девочке, но говорила несомненно она.
— Ну вот и все, убийца! Отсюда тебе уже не выйти. Я знаю кто ты, и я сильнее. Помолись напоследок, если веришь в каких-нибудь богов и заодно вспомни всех тех, кого ты убил.
— Не рано ли ты меня хоронишь? — неприятно улыбнувшись, сказал Кеннет. — Или ты просто пытаешься успокоить свой страх? Если ты действительно знаешь меня, то должен знать и то, что справиться со мной не просто. Слышишь меня, ты, порождение мрака?!