Двурогий. Попаданец к Александру Македонскому
Шрифт:
– Мемнон!
Военачальник коренаст, широкоплеч, на левом плече старый шрам от удара мечом. Лицо жесткое, короткая бородка. За Мемноном шли три человека при оружии. То ли военачальники рангом пониже, то ли телохранители. На Мемноне и сопровождающих его воинах одежда простая; если не знать, кто он, можно принять за рядового ветерана.
Напротив середины строя Мемнон остановился, повернулся лицом, поприветствовал:
– Рад видеть вас в рядах моей армии, сыны Эллады!
Воины выхватили мечи из ножен, стали бить ими по щитам. Мемнон вскинул руку, грохот стих, потом утих и шелест – это воины вернули мечи в ножны.
– Стойте в боях крепко, как подобает воину, и мы разобьем войско Александра-завоевателя!
Воины восторженно завопили,
– Мемнон приехал, кончилась наша учеба. Клянусь всеми богами, на днях покинем Галикарнас.
– Знать бы еще, куда направимся!
– А тебе, Лефтерос, не все равно?
Нервный смешок. Жизнь наемника может оборваться в любой момент. Встретится сильный отряд из войска Александра, и полетят головы с плеч. Новобранцы, кто в боях не был, нервничали, но не подавали вида. Чтобы успокоиться, кто-то точил меч, другие доводили до зеркального блеска шлем, натирая его влажным песком. Третьи и вовсе уселись в кружок и играли в кости.
Прошли сутки, другие, а похода не предвиделось. Не выла труба, объявляя сбор. На третий день в порт стали прибывать корабли – как биремы, так и купеческие, пузатые, которые могли взять на борт значительный груз.
Алексей подумал: предвидится переброска войска. Только куда? В любой сатрапии есть войска Александра. И возжелай Мемнон сразиться, помериться силами, никуда плыть не надо. Греческая пехота, будь она под командованием Мемнона или Александра, к морскому бою не приучена. На земле и в построении фалангой. Стало быть, простая перевозка. Подумалось: в Грецию, оттуда в Македонию. Александра известят гонцы о грозящей родине опасности. Что должен предпринять в такой ситуации военачальник? Броситься на выручку отчизне. И в первую очередь самыми мобильными силами – конницей. Но Мемнон рискует. Если Александр подоспеет быстро, грекам против гетайров не устоять. Мемнон не дурак, чтобы так рисковать.
Но уже следующим днем началась погрузка. Когда посадка завершилась, корабли отплыли на север от Галикарнаса. Наемники сразу сделали те же выводы, что и Алексей: плывут в Грецию. Ошиблись все – корабли пристали к берегу острова Лесбос. Легенд с островом было связано много, в первую очередь с однополой любовью женщин. Конечно, остров занимал выгодное стратегическое положение, находясь недалеко от пролива Дарданеллы. С острова можно контролировать перевозки из Македонии и Греции через Фракию в Азию. Нечто хитрое замыслил Мемнон. Воины строили разные предположения, но даже начальники лохов не знали планов полководца. Для Александра в данное время Мемнон – самый серьезный противник. Дарий занят сбором ценностей и их укрытием, и персидское войско его давно не видело. Да и не было целостной армии, лишь ее остатки, разбросанные по разным сатрапиям. И, пожалуй, Мемнон единственный из крупных военачальников, который не смирился, не сложил оружия, не приполз к Александру просить пощады. Они были знакомы лично, когда Мемнон укрывался в Македонии, сопровождая Артабаза. Правда, тогда Александр еще был шестнадцатилетним подростком.
Войско высаживалось на берег, обустраивало временный лагерь. Некоторые, кто бывал на острове, говорили: за холмами город Митилена. И предполагали, что Мемнон поведет их на штурм. Город укреплен, и были сомнения, что его удастся взять с ходу. Воины склонялись к мысли, что предстоит длительная осада. Ибо другие гарнизоны в городах Лесбоса слабы, да и городов всего три, кроме самого крупного – Митилены. Это Арисба, Эрес и Мефимна. К тому же они далеко от Митилены. И помощи Митилене ждать не стоит. Доплыть на кораблях, обогнув остров, получится быстрее, но у жителей остались только лодки.
Часть кораблей была уже у Мемнона, другие успели уйти в материковую Грецию. У Мемнона ни баллист, ни катапульт, ни даже лестниц для штурма. И лучников мало, а они большое подспорье при штурме.
Переночевали. Ужинали и завтракали всухомятку – финики, оливки, вино.
А после завтрака – команда строиться и марш по узкой каменистой дороге, где изодрать сандалии – пара пустяков. А без обуви остаться – значит сбить ноги в кровь, стать небоеспособным.
Час-полтора хода – и впереди показались городские стены Митилены. Видимо, жители уже были извещены о грозящей опасности. Городские ворота закрыты, на стенах маячат дозорные. Завидев приближающееся войско, разожгли костры, в которые специально подбрасывали тряпье. Вверх стали подниматься дымы, извещая жителей деревень и ближайшего города Арисба о появлении неприятеля.
По приблизительным прикидкам Алексея, воинство Мемнона исчислялось семью сотнями гоплитов. Для небольшого городка вполне достаточно. Но и Мемнон, и другие военачальники недооценивали защитников города. Те полагали отсидеться за прочными стенами. Запасы провизии были, колодцы с водой в достатке. А главное – лазутчики успели отследить войско Мемнона и оповестили жителей города, что у Мемнона нет баллист.
Камнеметные машины могли проделать прореху в стене или разбить ворота, и тогда быть беде: горожане не смогут противостоять обученным воинам грека. В городке несколько тысяч жителей, у всех профессии мирные – рыбак, гончар, ткач, винодел, торговец. Городских стражников всего несколько человек, больше для порядка: усмирить перебравших не в меру приезжих купцов, задержать и всыпать плетей мелкому воришке. Такие события были редки, становились темой для разговоров на несколько недель. Хоть и невелик городишко, всего несколько тысяч жителей, да богат. Городок прибрежный, торговля с Фракией, Персией, Грецией процветала, остров почти на перекрестке торговых путей. Этим Мемнона и привлекла Митилена. Для любого полководца смысл не в самом бою, а в приобретениях. Воин рискует жизнью, получает крохи по сравнению с полководцем. Правда, иные полководцы, такие как Александр, тоже рискуют, сами берутся за оружие, сражаются в рядах своих войск. Полная ему противоположность – Дарий. Тот на битвы персов с противниками предпочитал смотреть издалека, предпочтительно с возвышения, окруженный телохранителями. И в случае опасности тут же покидал поле боя, что демонстрировал не раз. Стойкости его армии это не способствовало.
Однако лазутчики Мемнона разузнали о городе не все. В запасниках городской стражи находился сифонофор, выбрасывающий струю «греческого огня». Недалеко, всего на три десятка метров, но жидкость по составу представляла собой прообраз напалма – загущенную нефть, называемую в те времена земляным маслом. Она горела на воде, ее невозможно было потушить огнем. Гасла сама, когда сгорала дотла. Греки применяли ее и на флоте, когда устанавливали на кораблях небольшие катапульты, мечущие во вражеские корабли глиняные горшки с горящим «греческим огнем». При попадании по судну горшок разбивался, деревянное судно вспыхивало. Шансов спастись было мало, если только направить судно на мель или к берегу.
А еще на складе имелся «скорпион», фактически – большой лук на деревянном станке, который мог метать стрелы на большое расстояние, до двухсот метров. Причем стрелы с железным наконечником могли пробить щит и поразить гоплита за ним. Конечно, точность попадания была скверной, ибо прицельных приспособлений не было. Многое зависело от опыта воина, использующего «скорпион».
По знаку Мемнона воины пошли на штурм. Не все, половина. Другую часть Мемнон приберегал. Штурм подготовлен был плохо: ни баллист, ни штурмовых башен с перекидными мостками. Даже лестниц не было. Попытались с ходу тараном выбить ворота, но горожане с надвратной башни стали лить из котлов кипяток. Воины, получив ожоги, таран бросили и отбежали. Первый приступ сорвался. Пока лохаги и Мемнон совещались, горожане дружными усилиями втащили на городскую стену сифонофор, залили в его емкость «греческий огонь». Начали накачивать мехами воздух, готовясь использовать поистине дьявольское оружие.