Дядя самых честных правил 7

Горбов Александр Михайлович

Мальчик, с влажными от умывания волосами, с озабоченным лицом раскладывал на столе ровными рядами печенье. И серьёзным тоном объяснял Кижу, что это солдаты и они будут разыгрывать штурм Летнего дворца, в котором мертвец станет командовать опричниками. На меня эта парочка не обратила никакого внимания.

А вот кое-кто, наоборот, впился в меня взглядом голубых глаз. Таня стояла, опустив руки, и смотрела так, что сердце пропускало удары. Я улыбнулся ей со всей нежностью, накопившейся в душе, и кивнул. Она улыбнулась в ответ и подошла ближе.

—

Какие ужасы о ваших приключениях рассказывают, — шепнула она. — Говорят, аж земля тряслась от заклятий.

— Привирают, словоблуды. Постреляли немного, Летний дворец сгорел, да и только.

Сейчас было не время и не место говорить о личном. Мы перебрасывались фразами о всякой ерунде, просто радуясь встрече после разлуки. Наши руки, вроде бы случайно, соприкоснулись, и мы незаметно сплели пальцы. Я почувствовал, как Таня сжала мою ладонь — со страстью и нежностью.

— Как тебе подле императрицы?

Она тихонько вздохнула.

— Устала ужасно. Очень хочется домой, в Злобино.

— А как же придворная жизнь? Всё это великолепие, кавалеры, балы и праздники? Скоро волнения закончатся, и подле императрицы будет самая интересная жизнь.

— Интересная! — Таня фыркнула. — Вот уж спасибо. Наряды, танцы и развлечения? Я бы с удовольствием променяла их на наши занятия магией, телеграфом и эфирной дорогой. Они гораздо лучше бесполезной мишуры.

— А если я буду вынужден остаться в Петербурге? Императрица может предложить мне высокий чин, и придётся жить в столице.

Она на мгновение нахмурилась и тут же ответила:

— Если ты останешься, тогда и я тоже. Что без тебя делать в Злобино?

Мы посмотрели друг на друга и крепче сжали руки.

— Константин Платонович!

В палатку влетела Сашка и укоризненно уставилась на меня.

— Я вас обыскалась. Екатерина Алексеевна желает вас срочно видеть!

— Раз желает, значит, увидит.

Я кивнул Тане и шепнул:

— Вечером увидимся. — Обернулся и махнул рыжей. — Пойдём, чудо, исполним желание императрицы.

По дороге Сашка непрерывно тараторила, рассказывая какие-то незначительные подробности о том, как они путешествовали с Екатериной и наблюдали сражение.

— Скажи мне, Александра, — прервал я её, — ты хоть мужу написала? Он там весь извёлся, наверное, ждёт дома.

— Ой, Константин Платонович, написала, конечно! Сказала, чтобы собирался и готовился ехать в Петербург.

— Зачем?

— Ну как же! Я ведь теперь статс-дама, мне покидать двор никак нельзя. Так что Петя должен срочно перебраться сюда, снять нам дом, устроить всё. Да и неприлично, если я без мужа в столице буду.

— А может, тебе к мужу возвратиться?

— Да что вы говорите, Константин Платонович! Как же я императрицу оставлю без поддержки? Вокруг неё одни лизоблюдки и глупые девицы вьются. Да и нехорошо будет от должности, государыней пожалованной, отказываться.

Вот, значит, как всё повернулось. Сашке, в отличие от Тани, придворная

жизнь пришлась по душе и по сердцу. Жаль, конечно, будет отпустить их с Бобровым, придётся самому разбираться с организацией производства в Павлово. С другой стороны, если я собираюсь вернуться в Злобино, свои люди при дворе не помешают. А если Сашка сумеет здесь закрепиться, я получу немалую поддержку в делах.

— Прошу, Константин Платонович, — Сашка откинула передо мной полог шатра, пропуская внутрь, — Её Величество ждёт вас.

* * *

— Вы просите меня о невозможном, Ваше Величество.

— Константин Платонович! — императрица молитвенно сложила ладони перед собой. — Только вы можете помочь!

— Я не могу…

— Умоляю!

— Ваше Величество, вы хотите, чтобы я стал убийцей Петра Фёдоровича. Это…

— Не убийцей, спасителем! Вы же знаете, как он страдает! Мой врач говорит, что это может продолжаться и неделю, и месяц, и год. Он же сойдёт с ума от такой пытки! Вы видели, на что стали похожи его руки?

— Но…

— Когда я была маленькая, то слышала от матери об «Эльфийской проказе». Один из моих дядюшек получил её в «награду» от Австрийского императора. Он умирал несколько лет! Под конец напоминал живой труп с торчащими костями! И совершенно потерял разум. Этого вы хотите для Петра Фёдоровича? Вы знаете, что я не люблю его как мужа, что хотела отстранить от власти. Но даже мне невыносима мысль, что с ним будет такое. Умоляю, Константин Платонович! Вы же некромант! Помогите ему умереть!

Я поднял ладонь, призывая императрицу к молчанию.

— Дайте мне сказать, Екатерина Алексеевна.

Она устало опустила руки и кивнула.

— Во-первых, нет никакой гарантии, что я смогу это сделать. Быть может, сам попаду под действие проклятья и умру вместе с императором. Во-вторых, если я всё же сумею совершить невозможное, остаётся Павел. Наследник рано или поздно взойдёт на престол, и что он сделает с убийцей собственного отца? «Добрые» люди донесут до него событие в нужном им ключе. Нет, не перебивайте, выслушайте до конца. В-третьих, есть дворяне, сторонники вашего мужа. Будут ли они мне мстить? Наверняка.

Я сложил руки на груди, показывая непоколебимость. Может, Екатерина и испытывала сострадание к мужу, но мне виделся тонкий расчёт: его смерть развязывала ей руки и позволяла спокойно взойти на трон. Ради этого я не собирался трогать «Эльфийскую проказу». Посмотреть издалека, подразнить коллегу-некроманта — это всегда пожалуйста, но не лезть руками в опасное колдовство.

— И самое главное: для чего я должен рисковать жизнью? Чтобы спасти от страданий того, кто хотел моей смерти? Он послал магодава, чтобы тот убил меня без суда и следствия. Не говоря уже о муках, которые я испытывал от лишения Таланта. Мне кажется, вы просите слишком многого. Отправьте Петра Фёдоровича в монастырь — молитвы облегчат его участь и помогут спастись душе.