Дьявол целует сладко
Шрифт:
Я почувствовала, как рука Мартина приобняла меня за талию, а нежный голос прошептал на ухо:
— Тем более у нас есть дела куда важнее ужина. Идем.
Мы прошли вдоль бортика яхты до носовой части палубы. Обернувшись назад, я на глаз прикинула: длина яхты точно метров двадцать. Таких огромных я сроду не видела. Для меня эта яхта была признаком шикарной и роскошной жизни, которая никогда настолько меня не поглощала. На всех вечеринках в загородных фешенебельных домах, где мне приходилось раньше выполнять задания, я была чужой. А здесь, ступая по деревянной палубе,
— Случайно, Вика с мужем это не те особенные друзья, о которых ты говорил?
— Они самые, — ответил Мартин.
Первое впечатление о его друзьях не оставило сомнений — эти двое без проблем смогли бы умыкнуть Мартина из-под конвоя. И я рада, что он решил познакомить меня с ними.
Мартин остановился и оперся вытянутыми руками о бортик. Его взгляд устремился вдаль.
— Знаешь, я хотел ждать дольше.
— О чем ты? — спросила я и стала рядом с ним, оперевшись о бортик.
— Хотел окончательно убедиться, что твоя любовь не временное явление, которое проходит со сменой сезона. Но в конце концов понял, что так лишь мучаю себя и тебя.
В смятении я не знала, что ответить и продолжала молча слушать.
— Еще шесть лет назад я твердо решил для себя, что больше никогда не вляпаюсь в заразу под названием «любовь». Вместо этого, я использовал девушек только для развлечения и секса. Правда, со временем мне это надоело. Все были как одна — постоянно что-то требовали, обижались на меня, ждали непонятно чего. А потом, когда я уставал от них, умоляли вернуться, обрывали телефон звонками, взывали к совести. Будто это могло что-то изменить. — Мартин фыркнул. — Так или иначе, в конце концов я завязал. Развлекаться было уже не так весело, зная, что конец будет плачевный.
Я превратилась в слух, уставившись широко раскрытыми глазами на задумчивое лицо Мартина. Но вдруг он повернулся ко мне с улыбкой.
— Увидев тебя, я решил вспомнить былое. Ты мне показалась не такой, как другие. И я не ошибся. С тобой было интересно играть. Я вошел в кураж.
Болезненные воспоминания, всплывая в голове вместе со словами Мартина, разбередили старые раны, и я с силой сжала бортик. Нет, нужно держать себя в руках — не сорваться, не перебить Мартина возмущениями. Ведь он так редко раскрывает свою душу.
Я лишь ухмыльнулась ему в ответ, и он продолжил:
— Игра с тобой заняла все мои мысли. Не зная тебя, я старался просчитать каждую твою возможную реакцию и повернуть ситуацию в свою пользу. Когда ты меня удивляла, я заводился еще сильнее и еще больше думал о тебе. Мне все нравилось, было интересно и весело, пока я не испугался: мы можем привязаться друг к другу. Это явно меня не устраивало. Я хотел иметь возможность в любой момент выйти из игры с минимальными потерями.
В следующий миг Мартин опустил голову и несколько секунд молчал.
— Я даже не знаю, в какой момент зашел
Мое сердце встрепенулось и быстро-быстро застучало. Если я правильно поняла Мартина, то… Нет, не может быть. Мне не верилось. За прошедший месяц я уже смирилась с безответной любовью и радовалась тем крохам, которые мне везло поймать. Его улыбка, его голос, зовущий меня по имени, его присутствие — все это делало меня счастливой. Я отказалась от большего. И теперь…
Слова Мартина вырвали меня из размышлений.
— Я даже пытался уберечь тебя от себя, ведь не хотел снова заставлять тебя страдать. Под руку подвернулась эта история с заключением. Я решил, что ты, наслушавшись гадостей обо мне, точно меня возненавидишь и больше не захочешь видеть. Я бы сбежал из-под конвоя, и мы действительно больше бы не встретились. Но… Ты набралась наглости припереться ко мне в камеру!
Он внезапно метнул в меня рассерженный взгляд, и я мигом отвела глаза.
— Но дело не только в этом… — продолжил Мартин спокойным голосом. — Я не мог понять, почему ты так стремишься мне помочь. Знаешь, — сдавленный смешок вырвался из его груди, — не помню, чтобы кто-нибудь когда-то так переживал за меня. Твоя самоотверженность тронула меня гораздо сильнее, чем слова о любви. Меня поразило то, что ты ничего не требовала взамен. Я растерялся…
Я, как сейчас, помнила ту ночь и то утро. Тогда я впервые в жизни призналась в любви и так сильно беспокоилась за кого-то. Шрамы на сердце заныли тягучей болью. Они так окончательно и не зажили. А заживут ли когда-нибудь? Что должно произойти, чтобы они наконец-то исчезли?
— Желание тебе помочь было таким естественным для меня, что я не понимаю, почему ты так удивился…
Взяв за плечи, Мартин развернул меня к себе и вперился в глаза пристальным взглядом, от которого внутри меня содрогалась душа.
— Но тебе ведь хотелось, чтобы я был рядом?
— Хотелось… и хочется. Но…
Он крепче сжал мои плечи и нетерпеливо спросил:
— Что «но»?
Я потупила взор. Страх холодком пробежался по спине. Но что, если все повторится? Чем сильнее я буду его любить, чем ближе он будет ко мне — тем больнее сможет мне сделать.
— Но мои желания не имеют никакого значения. Что ты хочешь от меня? Снова услышать признание? Да, я люблю тебя, даже сильнее чем прежде. Что-то еще?
Мое тело тряслось мелкой дрожью, когда я подняла взгляд к его лицу.
— Мне жизни не хватит искупить свою вину, да? — горько спросил он.
Почему-то мои глаза наполнились слезами. Я быстро заморгала, стараясь их прогнать. Сердце, охваченное эмоциями, разрывалось в груди. Мелкие разряды тока пронзали кожу на плечах, за которые по-прежнему держал меня Мартин. Морской ветер больше не дарил прохладу — он леденил. Мне невыносимо хотелось согреться в объятиях.
— Ну вот, я снова довел тебя до слез…
Он нежно провел пальцем по моей щеке, вытирая след скатившейся слезы.