Дьявол и Шерлок Холмс. Как совершаются преступления
Шрифт:
Манера Хендерсона не могла не раздражать. Когда в 1985 году он перешел в «Янкиз» и его спросили, каково это — играть на поле, которое еще помнит Джоя Ди Маджио и Микки Мэнтла, Хендерсон ответил: «Плевать на них — наступила эпоха Рики». Забивая для хоумрана, он останавливался и следил за тем, как мяч летит над изгородью, затем изгибался напоказ над первой базой, отставив локоть, точно птичье крыло, и не ловил мяч, а как будто выхватывал его из воздуха.
— Терпеть не могу подобную фигню в игре, — ворчал былой кэтчер «Ориолз» Рик Демпси, которого однажды судья с трудом удержал от попытки напасть
Не только на поле появление Хендерсона означало раздор. Он раздражал менеджеров своими нереальными требованиями. «Пусть мне гарантируют мои деньги», — твердил он. Или, подражая Йоги Берра, формулировал свои требования таким образом: «Я прошу лишь того, чего хочу». Как анекдот рассказывали: отыскивая после игры свой лимузин, Хендерсон ворчал: «Рики не нравится, когда Рики не находит лимузин Рики».
В 1989 году «А» подписала с Хендерсоном контракт на четыре года и двенадцать миллионов долларов — то есть Хендерсон стал самым высокооплачиваемым игроком в этом виде спорта. Однако не прошло и двух лет, когда, увидев, что другие игроки начали обходить его по гонорарам, Хендерсон потребовал пересмотра соглашения. Питчер Гус Госседж, игравший в «А» вместе с Хендерсоном, отзывался о нем так: «Эгоизм Хендерсона стал просто невообразимым. Хосе Кансеко по сравнению с ним — соцработник».
Под конец карьеры в высшей лиге Хендерсон добился статуса одного из лучших бейсболистов всех времен. Но его также считали алчным и эгоистичным, о чем свидетельствуют нелестные прозвища: «я, любимый», «его величество Рики», «король «Я».
Уж от кого, от кого, а от Рики никто не ожидал, чтобы он согласился выступать за никому не известную команду из только что созданной лиги.
— Опаздывать нельзя, — предупредил Хендерсон.
Мы ждали рейса в аэропорту Лос-Анджелеса. Утром Рики должен был вылететь в Юму, штат Аризона, чтобы играть против «Скорпионов». «Золотая лига бейсбола» устроила для Рики что-то вроде бенефиса, первой тысяче болельщиков обещали в подарок куклы Рики Хендерсона с качающейся головой.
Этой только что созданной лиге присутствие на поле Хендерсона придавало солидность, поэтому при подписании контракта ему предоставили всевозможные привилегии: в частности, он не обязан был ездить на матчи со всей командой, а летал коммерческими рейсами.
Пока команда дремала в автобусе (до Юмы пять часов езды), Хендерсон сдал багаж и поднялся на борт самолета в своей элегантной золотисто-коричневой рубашке и таких же брюках; на запястье золотой Rolex с бриллиантами.
За свою спортивную карьеру Хендерсон заработал более сорока миллионов долларов, купил десяток квартир, приобрел ранчо на шестьдесят гектаров поблизости от Йосемитского национального парка, где проводил каникулы с женой и дочерьми. Были у него также «порше», «роллс-ройс», «бентли», БМВ, «мерседес», «кадиллак», грузовик G.M., T-bird и «феррари».
— Я говорил клубам высшей лиги: не беспокойтесь насчет денег — я буду играть и даром, — говорит Хендерсон. — Заработок меня не волнует.
Пока самолет выруливал на взлетную полосу, Хендерсон проверил мобильный — нет ли звонка от агента, который вел переговоры с высшей лигой.
— Пусто, — вздохнул он.
Много лет Хендерсон
— Никто не верит, чтобы Рики согласился играть на подхвате, — рассуждает Хендерсон. — Но я готов. Только бы позволили мне состариться в форме высшей лиги, я и не пикну.
Хендерсон ежедневно просматривал в новостях сообщения о травмах в высшей лиге, надеясь на «просвет» для себя.
— Кого это они взяли центровым в «Янкиз»? — обратился он ко мне.
— Тони Уомака, — ответил я.
— Уомака, вот как! — откликнулся он и добавил с яростью: — Господи, ты что, хочешь сказать, что я слабее?!
Он потыкал в кнопки мобильного телефона и начал очередной разговор, перекрикивая нарастающий рокот двигателя. Стюардесса, и без того почему-то напряженная, резким тоном велела ему выключить телефон. Хендерсон ответил: выключить он выключит, но пусть сначала его попросят по-человечески. Через полминуты на борт поднялись представители службы безопасности и приказали Хендерсону покинуть самолет.
— Черт возьми, что происходит? — изумился он.
— Это Рики Хендерсон, — сообразил пассажир рядом с нами.
— Глянь, как сложен, — подхватил другой. — Говорят, он тяжестей не поднимает, только отжимается и приседает.
— Вам придется пройти с нами, — заявил офицер Хендерсону.
Я поднялся вместе с ним, и офицер спросил меня, кто я такой.
— Это мой биограф и юрист, — ответил Хендерсон.
Пассажиры уже волновались. Слышались возгласы:
— Не уводите Рики!
Но стюардесса не сдавалась, хотя Хендерсон предложил извиниться, если чем-то обидел ее. В итоге самолет улетел без нас.
— Видишь? — обратился ко мне Хендерсон. — Скандал начинается, даже если я ничего и не сделал. И так всегда.
Компания-перевозчик, явно смущенная произошедшим недоразумением, предлагала подобрать нам другой рейс, но ближайший борт в Юму вылетал только вечером.
— Я не могу пропустить игру, — заявил Хендерсон. — Ведь сегодня «Ночь Рики Хендерсона».
Наконец нам предложили рейс до аэропорта Империал в Калифорнии, откуда за час можно было добраться до Юмы. Компания обещала предоставить автомобиль, который отвезет нас прямо на стадион. В аэропорту Империал, в зале выдачи багажа, Хендерсона окликнул какой-то человек примерно его возраста:
— Рики, что привело тебя в Империал?
— Играю сегодня в Юме.
— В Юме?!
— В новой независимой лиге.
— Пытаешься вернуться в большую игру?
— Есть такой план.
— Что ж, надеюсь, тебе предоставят шанс. С нами, стариками, никто не хочет поступать по справедливости.
Мы проехали через пустыню в город Юму, знаменитый главным образом тюрьмой, где содержали бандитов с Дикого Запада. При виде стадиона с гордым названием «Солнце пустыни» Хендерсон несколько смутился: это было скорее поле, чем стадион, — трибуны под открытым солнцем.