Дьявол и Шерлок Холмс. Как совершаются преступления
Шрифт:
США. Город греха
Как целый город влюбился в гангстера
Убийства в Янгстауне, штат Огайо, отличались аккуратностью исполнения. Обычно убивали ночью, без свидетелей; убивали без затей — пуля в голову, бомба под капот автомобиля, — но порой прибегали к более изощренным и жестоким методам, как в случае с Джоном Магда: его отключили электрошокером, а затем обмотали голову скотчем. Несчастный задохнулся.
Имена убийц были известны всем — они жили рядом, порой чуть ли не в соседнем доме, — но доказать ничего не удавалось.
Были
Боссом мафии в округе Мэхонинг, в долине на северо-востоке штата Огайо, был Ленни Стролло. В его владения входил Янгстаун и города поменьше — Кэнфилд, Кэмпбелл, — в совокупности тут проживало более четверти миллиона человек.
Стролло проводил время на своей ферме в Кэнфилде, возился в саду, а одновременно руководил преступным сообществом, занимавшимся вымогательством, нелегальным игорным бизнесом, отмыванием денег. Большая часть убийств в регионе осуществлялась по его приказу. Некоторое время назад главаря конкурировавшей группировки расстреляли на улице средь бела дня.
И когда Стролло назначил на летнюю ночь 1996 года очередную расправу, не было причин сомневаться в том, что все опять пройдет как по маслу. На этот раз он отважился на еще более дерзкое преступление: очередной жертвой должен был стать окружной прокурор Пол Гейнс.
Обычно мафия воздерживается от убийства государственных служащих, но этот сорокапятилетний прокурор оказался чересчур принципиальным: отказывался и от взяток, и даже от пожертвований на свою избирательную кампанию; хуже того, Стролло прослышал, будто Гейнс собирается назначить в качестве главного следователя ненавистного мафии агента ФБР Боба Кронера, который вот уже два десятилетия выкорчевывал в регионе организованную преступность.
Обычно Стролло отдавал приказ через посредников, чтобы самому не светиться. Вот и на сей раз он обратился к Еврею Берни, решавшему у него все вопросы такого рода. Берни, в свою очередь, нанял Джеффри Риддла, чернокожего наркоторговца, который стал наемным убийцей у мафии и похвалялся, что он «первый в мире ниггер, вошедший в семью». Риддл привлек двух человек: Марка Бэтчо, главаря банды взломщиков, и Антвена (Мо-Мена) Харриса, торговца наркотиками и убийцу — тот, хотя был уже взрослым и профессиональным бандитом, по-прежнему жил с мамочкой.
И вот, как позднее рассказывали Бэтчо и Харрис, накануне Рождества они собрали все необходимое: рацию, маски, перчатки, сканер полицейской волны, револьвер калибра 38 и пакетик кокаина — его они собирались оставить на месте преступления, чтобы виновным сочли какого-нибудь наркомана.
Вечером подъехали к дому прокурора в пригороде Янгстауна. Гейнс еще не вернулся домой, в окнах было темно, и Бэтчо решил караулить его за фонарем возле гаража. Там он проверил рацию — выяснилось, что она не активируется. Сколько он ни пробовал — тишина. Возмущенный, Бэтчо побежал обратно к машине с сообщниками и заявил, что «без связи»
Все трое отъехали на соседнюю парковку и там настроили свои мобильные телефоны так, чтобы можно было звонить друг другу одним нажатием кнопки. Вернувшись к дому Гейнса, они обнаружили на подъездной дорожке автомобиль. В доме уже горел свет.
— Порядок, — произнес Риддл, — ступай и сделай это!
Бэтчо вылез из машины и стал красться к дому. Дверь гаража была закрыта. Бэтчо позвал: «Эй, мистер!» Никто не ответил, и он прошел дальше. Дверь в дом была распахнута, и убийца беспрепятственно вошел внутрь. Крадучись по коридору, он вдруг буквально в метре от себя увидел Гейнса — тот разговаривал по телефону в кухне. Бэтчо рванулся вперед и чуть ли не уперся дулом револьвера в грудь прокурору. Нажал на спуск раз, другой, третий. Гейнс рухнул на пол, кровь текла у него из руки и пробитого бока. Бэтчо прицелился ему в сердце и снова нажал на спусковой крючок, но механизм заело.
Он выбежал из дома, споткнулся в темноте, упал, вскочил и заорал в телефон:
— Дело сделано, забирайте меня отсюда!
Он увидел, как по темной улице к нему приближается машина, и со всех ног бросился к ней. Автомобиль притормозил, Бэтчо запрыгнул на заднее сиденье.
— Ну, шлепнул? — спросил Риддл.
— Думаю, да, — без особой уверенности в голосе ответил Бэтчо.
— Думаешь?
— Пушку заклинило.
Харрис смерил напарника холодным взглядом:
— Мог бы найти кухонный нож и прикончить его.
Риддл предложил вернуться и доделать начатое, но в этот момент настроенное все же на полицейскую волну радио передало сообщение о стрельбе. Риддл нажал на газ и понесся по темным переулкам. Опасаясь попасться патрульным с «грязным» стволом, Харрис выбросил револьвер в окно, и после этого они принялись ругаться, перекладывая друг на друга вину. Радионовости добили их: Гейнс остался жив.
Это был самый неудачный налет за всю криминальную историю округа. Возле дома Гейнса обнаружили четкие отпечатки следов, а через пару дней в местной газете «Виндикатор» появился фоторобот подозреваемого.
Однако следствие пришло к выводу, что за этим преступлением не мог стоять Стролло — именно потому, что его подручные, мол, не наделали бы столько ошибок. Даже сам Гейнс говорил друзьям, что, если бы налет организовала «семья», он был бы уже мертв.
Бэтчо вскоре отважился выйти из укрытия, хотя еще некоторое время продолжал ходить загримированный. В общем, казалось, что преступники в очередной раз уйдут от наказания.
Однако через несколько месяцев, весной 1997 года, в доме прокурора раздался телефонный звонок.
— Пол Гейнс? — спросил женский голос.
— Это я, — ответил он. — Кто вы?
— Я знаю, кто в вас стрелял, — сказала женщина.
Она перечислила такие подробности преступления, которые могли быть известны лишь действительно посвященным. Гейнс обратился к Кронеру и другим агентам ФБР — они уже три года вели операцию против организованной преступности в долине Мэхонинг. На следующий день Кронер со своими людьми наведался к звонившей. Это оказалась бывшая подружка одного из сообщников убийц.