Дьявол на испытательном сроке
Шрифт:
Агата садится напротив креста, обнимает колени руками. Она чувствует себя растерянной. Джон разумеется не потребовал от неё ответа «прямо сейчас», но именно в ту секунду она ощущала себя лишь только оглушенной, и глаза сами по себе порывались пустить несколько расстроенных слез.
— Что, Миллер наконец-то рассказал тебе, что мечтает снять с себя штаны и поиметь тебя? — с любопытством спрашивает Генри, и Агата лишний раз замечает, насколько же у него живое, открытое лицо. Нет, такой может задеревенеть, напустить на себя холодность, но она будет ему как чужая, как будто фарфоровая маска.
Агата выдыхает, бросая на демона красноречивый взгляд, замечает,
— Извини, я, наверное, мешаю, да?
— О, мешай, пожалуйста, на здоровье, — выдыхает Генри, чуть содрогаясь, — хоть какое-то развлечение.
Агата снова утыкается подбородком в колени. По идее, с этими всеми переживаниями ей нужно идти в исповедальню — сестры помогут, а если не помогут, то хотя бы выслушают, скажут что-то в поддержку. Но не хочется идти туда, кажется, сегодня там дежурит сплетница Селин, которая вроде бы и не болтает о том, что выслушивает, но все равно её в этом подозреваешь. Почему ноги принесли Агату сюда — к язвительному нечестивцу, она особо не понимает. Но раз уж она тут, она тут и останется. Столько, сколько выдержит, конечно. В конце концов, не зря посещения этого слоя ограничивают всего по две смены в неделю. Местное солнце выжигает до пепла все, что в тебе желает греха. Говорят, некоторых работников, которые никак не откажутся от пристрастия к грехам, водят сюда в качестве профилактики греховной жажды.
— Джон мне друг, — недовольно произносит она, — неужели настолько принципиально все довести до постели?
— Да брось, подумаешь, дружеский перепих, — ухмыляется демон, — это настолько несерьезно, что можешь переспать с ним и забыть.
— Нет, — Агата категорично качает головой, игнорируя его насмешливый тон, — нереально такое забыть, нереально отнестись к такому, будто он зайдет ко мне «чая попить».
— Знаешь, что забавно, — Генри отбрасывает с плеча косу за спину, — ты хочешь, чтоб я тебе сейчас рассказал, что ты чувствуешь, так?
— Да кто меня знает, чего я хочу, — Агата пожала плечами, — я и так знаю, что я чувствую. Недоумение. Недовольство. И вообще не понимаю, что он во мне нашел. Между прочим, красивый парень, не одна девчонка по нему сохнет.
— О, погоди, погоди, — демон вдруг преисполняется подозрительным энтузиазмом. — Хочешь скажу, что он в тебе нашел?
Агата смотрит ему в глаза и понимает — он сейчас размажет её тонким слоем, одними только описаниями каких нибудь «удивительно чувственных губ, которые так и просят поцелуев», если он чуть-чуть понизит тон и будет говорить с легким придыханием, то даже если он будет читать вслух академический справочник, будет казаться, что говорит он о чем-то бесконечно развратном. И после этого она не просто сбежит — она попросту расплавится от неловкости. Возвращаться после этого будет еще сложнее.
— Нет, спасибо, я уже представила, — бурчит она, и губы Генри разъезжаются в довольной улыбке.
— Я тебе потом тогда расскажу, — то ли обещающим, то ли угрожающим тоном заявляет он.
— Ага, уже напугал, правда, — кивает Агата и достает из сумки кувшин с водой. У неё есть возможность унять его боль, и она ею воспользуется. Вообще, сразу надо было выпоить ему воду, тогда даже в начале разговора ему было бы гораздо легче, да только каша в голове отвлекла.
— А тебе не влетит, что ты тут всяких ублюдков вне плана посещений поишь, — с, кажется, искренним беспокойством спрашивает Генри. Все-таки он действительно озабочен вопросом интенсивности её посещений.
— У тебя были пропуски, имеешь право на компенсацию, — Агата поднимает кувшин на уровень его губ, — ну так что, хочешь?
Разумеется он хочет. Он прикладывается к кувшину, как будто является иссохшим растением. Будь у него такая возможность — он бы в этот кувшин нырнул. В этот раз ни капли мимо он не упускает, хотя в любом случае Агата специально повесила на плечо полотенце, чтобы не дразнить его лишний раз.
— Господи, аж в глазах просветлело, — блаженно улыбается Генри, когда кувшинчик пустеет.
— Рада, что тебе легче, — Агата вновь возвращается на землю у подножия креста, затягивает шнурок на горловине сумки.
— Спасибо, — вдруг произносит демон неожиданно мягко, в его искренность очень легко поверить.
— Ерунда, это всего лишь то, что тебе полагалось ранее, — Агата разводит руками и снова задумывается. Почему-то именно здесь ей думается особенно продуктивно, наверное, это потому, что очень хотелось отрешиться от творящегося вокруг. Все-таки сложно представить, как она сможет отказаться от отношений с Джоном и при этом никак его не обидит. Наверняка на их дружбе это скажется. Агата панически боится остаться без друга — она не очень умеет сходиться с людьми, ей чертовски повезло, что Джон оказался настолько надежным, в Чистилище и тут, и там — случаи срывов, и первыми жертвами, потерявшими ключи от самоконтроля грешников, чаще всего становятся именно те, кто считался их друзьями. Может, все-таки стоит рискнуть? Довериться Джону, дать возможность их дружбе выйти на новый уровень отношений? В конце концов, уже столько народу считают их парочкой, почему бы и не попробовать?
Генри, который все это время изучающе смотрит на неё, вздыхает, обращая её внимание на себя.
— Он тебе не нравится, — ровно произносит он, отводя взгляд в сторону, — вот как хочешь, он тебе как мужчина не нравится совершенно. Почему так сложно об этом ему сказать?
— Это его ранит.
— Миллер — не мудак. Он поймет. Сколько вы там с ним знакомы?
— Семь лет.
— Он семь лет просто был с тобой рядом, и его это устраивало. Сегодняшнее признание это всего лишь попытка — может, удастся что-то изменить, но даже если нет — терять тебя он не захочет.
— С чего ты вообще взял это?
— Я бы не захотел, — все так же ровно отвечает демон, — ты — хороший друг. Такими не расшвыриваются.
Неведомо зачем Генри решил выступить в качестве советчика. Возможно, ощущал благодарность за воду, но в таком случае Агата ощущала себя не очень приятно, будто она выменяла у него все эти слова, даже не выменяла — вырвала.
— Я сам сказал вообще-то, — бурчит Генри, по-прежнему избегая её взгляда, — и не из-за воды вовсе.
— Ладно, — неловко бормочет Агата, лишний раз напоминая себе, что с чувствами в присутствии исчадия ада надо как-то посдержанней. Он чует слишком многое. Практически читает мысли.
— Что делаешь? — удивленно интересуется Генри, замечая, что она изменила позу — встала перед его крестом на колени.
— Хочу помолиться о тебе, как и обещала, — Агата складывает вместе ладони, — помолчать можешь некоторое время?
— Попробую, — демон кивнул, глядя на Агату как на невиданное чудо света, — только это не обязательно, слышишь?
— Сама решу, молиться мне или нет, позволишь? — Агата одаривает его резким взглядом, Генри изображает на лице суеверный страх, но исключительно для того, чтобы прикрыть им растерянность, кажется, ничего подобного он не ожидал.