Дьявол Шарпа
Шрифт:
— Патрик, бери ребят, по моему сигналу опрокинете две секции. Сгодятся нам вместо лестниц. — Шарп говорил громко, чтобы его слышали все, — С нашего края караульный один. Прочие пялятся на балаган, устроенный Кокрейном. Испанцы напуганы до чёртиков. Они боятся Кокрейна, они боятся нас, головорезов Кокрейна. Они считают, что мы — демоны из преисподней. Атакуем быстро, и они пустятся наутёк. Сбегут. Тогда форт наш. Клич — «Кокрейн!» Пока отдохните, проверьте и перезарядите оружие.
Тех, у кого порох промок, отрядили нести секции. Они пойдут первыми и приставят к стене импровизированные мостки, по которым остальные ворвутся на валы форта. Затея выходила рискованная, но она была всё же лучше бессмысленного ожидания на отмели штыкового удара собравшихся с духом испанцев. Кокрейн предполагал взять за ночь все форты, но Шарп так далеко не заглядывал. Ему нужен был форт Инглез. Захватив его, повстанцы получат плацдарм, с которого можно совершить набег на другие укрепления, и, в случае необходимости, отбить контратаку испанцев, прикрывая посадку бойцов на «Китти» и «О’Хиггинс».
Секции были скреплены друг с другом длинными гвоздями, легко выдиравшимися штыком. Шарп извлёк пару штук и, удовлетворившись результатом, занялся разряженным на лодке пистолетом. Удостоверившись, что второй тоже готов к стрельбе, Шарп махнул столпившимся у забора матросам:
— Давай!
Бойцы выдрали оставшиеся гвозди и навалились на ограду. С треском секции рухнули.
— Поднимай! — кричал Харпер, — Вместе! Разом! Вперёд!
— Вперёд! — тоже заорал Шарп и кинулся из ямины к форту.
Море за спиной переливалось в лунном свете расплавленным серебром. Ручки пистолетов за поясом больно давили на низ рёбер, сабля оттягивала кисть.
— Кокрейн! — выдохнул Шарп, — Кокрейн!
Бойцы волокли увесистые деревянные конструкции с немалой натугой, цепляясь ногами за мелкие кустики и ползучую растительность. Из-за них атака получалась вялой, но выхода другого не было, приходилось равняться на «прогулочный» шаг носильщиков.
Часовой, увидев атакующих, сначала замер, затем схватился за мушкет, но, здраво рассудив, что не остановит штурм единственным зарядом, принялся звать на помощь. Его вопли заглушали пушки, вспышки которых подсвечивали северный фас форта. Караульный завопил опять, и на этот раз был услышан.
— Кокрейн! — надрывался Шарп, и ему вторили матросы, — Кокрейн!
К часовому прибыла подмога.
— Цепью! — бросил Шарп.
Выстрелы загремели со стены. Пролетевшая мимо пуля обдала Шарпа волной горячего воздуха, её товарка ухнула в траву, третья глухо клюнула угол секции. Выстрелы подстегнули носильщиков, но всё равно они двигались крайне медленно. Не отягощённые мостками повстанцы (и Шарп в том числе) далеко опередили их. До форта осталось метров пятьдесят. Матрос, бежавший в паре шагов от Шарпа, споткнулся и покатился по земле, зажимая простреленное бедро. Запах крови и пороха, старый знакомый, будоражил обоняние. Тридцать метров, двадцать. Пули испанцев почти не причиняли вреда. Те брали прицел слишком высоко, — типичная ошибка кое-как обученной пехоты. Первые бойцы Шарпа нырнули в ров.
— Прицельно! — распорядился Шарп, — Цельсь в животы!
Шарп перехватил саблю левой рукой, а правой достал пистолет, взвёл его и встал на одно колено у самого рва. Тёмные силуэты испанцев чётко выделялись на фоне лунного неба, тогда как повстанцев во мраке ямы выдавали лишь вспышки ружей. Выбрав мишень, Шарп навёл дуло на середину туловища. Клацнул спущенный курок, рассыпались искры, рукоятка толкнулась в кисть. Дым рассеялся, и испанец исчез со стены. Высота её над Шарпом равнялась метрам трём, а чуть дальше доходила и до шести. Подоспели парни с кусками забора. Харпер приказал ставить секции с края рва. Под дружное кряхтенье мостки хлопнулись на скос стены, не достав до её края полметра-метр.
— Вверх! За мной! — рванулся по доскам Шарп.
Дерево прогибалось и пружинило под его шагами. Запоздало полыхнул мушкет впереди, но Шарп уже запрыгнул на стену, а сзади топали каблуками повстанцы, и защитникам изменило мужество. Шарп с диким рычаньем достал одного саблей. Другого Харпер своим абордажным тесаком почти лишил головы. Вторая секция легла на стену. Взбирающиеся по ней матросы выли, как волки: «Кокрейн! Кокрейн!» Пушки, надо заткнуть чёртовы пушки! Отбив штык напавшего на него пехотинца, Шарп разбил ему лицо эфесом. Защитники форта, устрашённые непонятной заварухой на фланге, решили не искушать судьбу и все усилия направили на спасение шкуры, оголив стены. Почти никем не потревоженные, Шарп и его ударная группа достигли северных бастионов, где располагались батареи.
— Кокрейн! Кокрейн! — не смолкал клич.
Для Шарпа этот нестройный хор звучал ужасающе жиденько, но у артиллеристов нервы оказались не из стали. При имени «дьявола» пушкари прыгали в амбразуры и задавали стрекача. Другие присоединялись к пехоте, стекавшейся во двор. Шарп выпалил вниз из второго пистолета и, повернувшись к белой ленте пляжа, у которой прибой играл шлюпками, проревел:
— Кокрейн! Эй!
— Шарп? — донёсся ответ.
— Форт наш! Дуйте сюда!
Бог ведает, каким чудом, дивился про себя Шарп, но они взяли форт. Взяли форт! Его бойцы сгрудились вокруг одной из пушек, колотя по ней рукоятями клинков так, что она гудела, словно колокол.
— Сюда, Кокрейн! Форт взят!
— Перезаряжай! — в Харпере проснулся сержант, — Перезаряжай!
Ирландец придвинулся к Шарпу и кивнул на двор укрепления:
— Поганцы могут контратаковать!
— Так зададим им жару!
Склон заполнился спешащими к форту людьми Кокрейна. Шарп ждать их не стал. Кликнув своих ребят, он бросился во двор, на и без того трепещущих испанцев. Единственный не потерявший присутствия духа офицер пытался навести порядок. Увенчайся его почин успехом, превосходящие числом испанцы смели бы матросов Шарпа, артиллеристы вернулись к пушкам, и мятежников, мчащихся с отмели к форту, скосила бы картечь. У Шарпа было всего пятьдесят бойцов, а во дворе толпилось под две сотни солдат, но эти две сотни обуял первобытный ужас, и нельзя было позволить им совладать с этим ужасом.
— Вперёд! — гаркнул Шарп, — Покончим с ними!
Надвигающаяся лавина демонов, ощетиненная саблями, пиками и штыками вселила в испанцев такую панику, что они рывком вынесли ворота укрепления и рассыпались по залитым лунным сияньем камням в направлении следующего форта. Они бросили сиротливо шевелящееся под дуновеньем бриза знамя на флагштоке рядом с мачтой семафора, бросили пушки, бросили оружие и отчаянно драпали к следующей точке обороны, что виднелась с захваченных валов форта Инглез.