Дьявол в синем
Шрифт:
Я слышу этот голос только в самые тяжелые минуты, когда все кажется настолько скверным, что я готов сесть в машину и на полном ходу врезаться в стену. Тогда ко мне приходит Голос и дает самый верный совет.
Голос звучит сурово. Ему совершенно все равно, испуган я или мне угрожает опасность. Он просто анализировал тягостную ситуацию и рассуждал, как из нее выпутаться.
Я впервые услышал Голос, когда служил в армии.
Вступив в армию, несущую защиту и поддержку всему миру, я гордо сознавал себя ее частицей. Оказалось, в армии так же относились к черным,
"Почему я должен умереть в этой войне белых людей?" – спрашивал я себя.
Но однажды, когда я сидел в своей конторе, прибыла партия белых солдат прямо из района боев под Римом. Они похвалялись, что белые парни спасли Европу, а негров-солдат называли трусами. Я понимал, они нам просто завидуют: мы сытно жили в тылу, развлекались с местными женщинами. Но все же меня задело. Я возненавидел этих белых солдат и свою собственную трусость. Вот так я перед высадкой в Нормандии стал добровольцем и позднее воевал в армии Паттона. К этому времени союзники оказались в таком отчаянном положении, что уже не могли позволить себе роскошь сегрегации в армии. В нашем взводе воевали черные, белые и даже японоамериканцы. Между расами постоянно возникали стычки, в особенности из-за женщин, но мы научились считаться с интересами друг друга и в этом вопросе.
Впервые я услышал Голос за пределами Нормандии, возле небольшой фермы. Я попал в ловушку в сарае. Мои приятели Энтони Якимото и Вентон Найлз были убиты, и снайпер держал нас под прицелом. Голос велел мне оторвать задницу от земли и прикончить снайпера. "Убей его и пропори штыком. Ты не должен позволить ему убить себя. Если даже он тебя не пристрелит, ты будешь жить в вечном страхе до конца своих дней. Убей этого подонка", – сказал мне Голос. И я убил его.
В Голосе не было вожделения. Он никогда не призывал меня насиловать или красть. Просто говорил все как есть. Что я должен делать, чтобы выжить и остаться человеком. Голосу я повиновался безоговорочно.
Глава 15
Вернувшись домой, я обнаружил у ворот белый "кадиллак". Машина пустовала, зато входная дверь была распахнута. Сразу за дверьми ошивались Мэнни и Шариф. Он ухмыльнулся мне, а Мэнни тупо уставился в пол и так и не поднял на меня глаз.
Мистер Олбрайт стоял у кухонного окна, глядя на задний дворик. В доме пахло кофе. Услышав мои шаги, он повернулся ко мне с фарфоровой чашкой в руке. На нем
– Изи, – дружелюбно улыбнулся он.
– Что вы делаете в моем доме?
– Мне нужно было поговорить с тобой. Я надеялся застать тебя дома. Не торчать же мне на улице? Вот Мэнни и открыл замок отверткой. – В его голосе звучала едва уловимая угроза.
– У вас не было ни малейшего повода врываться ко мне таким способом, мистер Олбрайт. Вам бы понравилось, если бы я ворвался в ваш дом?
– Я бы оторвал твою негритянскую башку, – ответил он, все так же лучезарно улыбаясь.
С минуту я молча смотрел на него. Где-то в глубине сознания мелькнуло: "Дождись удобного случая, Изи".
– В чем дело? – спросил я, наливая себе кофе.
– Где ты был в такую рань, Изи?
– Это не имеет никакого отношения к вашему делу.
– Где ты был?
Я повернулся к нему:
– Встречался с одной девочкой. Разве у вас нет девочки, мистер Олбрайт?
Его холодные глаза совсем заледенели, и улыбка сползла с лица. Я попытался уязвить его и тут же пожалел об этом.
– Я пришел сюда не шутки с тобой шутить, парень, – с угрозой произнес он. – Я тебе заплатил, а взамен получил пустую болтовню.
– Что вы хотите этим сказать? – Я чуть было не отпрянул от него на шаг, но с трудом удержался.
– Я хочу сказать, что Фрэнка Грина не было дома два дня. Управляющий в "Скайлер-Армс" сообщил, что полиция расспрашивала всех в округе о цветной девушке, которую видели с Грином за несколько дней до того, как ее убили. Я хочу знать, Изи, где белая девушка?
– Вы считаете, что я не справился с вашим поручением? Черт возьми, тогда я верну вам деньги.
– Слишком поздно, мистер Роулинз. Вы взяли деньги и принадлежите мне.
– Я никому не принадлежу.
– Мы все кому-то принадлежим. Если вы кому-то задолжали, значит, вы должник и уже не принадлежите самому себе. Таков закон капитализма.
– Ваши деньги у меня с собой, мистер Олбрайт. – Я сунул руку в карман.
– А вы верите в Бога, мистер Роулинз?
– Что вам от меня нужно?
– Я хочу знать, веришь ли ты в Бога.
– К чертям собачьим. Мне пора спать. – Я сделал вид, что собираюсь отправиться в спальню. На самом деле я бы никогда по собственной воле не повернулся спиной к мистеру Олбрайту.
– Видишь ли, – продолжил он, слегка подавшись ко мне. – Мне интересно смотреть в лицо верующему человеку, когда я его убиваю. Любопытно сравнить, как принимает смерть верующий, а как безбожник.
"Не упускай случая", – шепнул Голос.
– Я видел ее, – с трудом выдавил я, опустившись на стул. Словно тяжелый груз свалился у меня с плеч.
Сообщники Олбрайта придвинулись ко мне. Они были возбуждены, словно охотничьи собаки, напавшие на след.
– Где? – Олбрайт улыбнулся, и его глаза ожили.
– Она позвонила сама. Грозилась, если я не помогу ей, она сообщит в полицию о Коретте.
– Кто такая Коретта?
– Убитая девушка, моя приятельница. Это она была с Фрэнком и Дафной, – сказал я. – Дафна дала мне свой адрес в Динкере, и я поехал туда. Там она упросила меня отвезти ее в Голливуд-Хиллз, в дом какого-то малого.