Дьявол-южанин
Шрифт:
Морган шагнул к Джессамин, чтобы увести ее с места трагедии. Она вздрогнула и пробормотала:
– Мэгги еще жива?
Морган покачал головой:
– Нет. Мерзавец свернул ей шею.
Он обнял Джессамин за талию, а она положила голову ему на плечо. Все кончилось. Но ее не радовало, что Мэгги нашла такую смерть.
– Пойдем вернемся к Лоуэллу, – мягко произнес Морган.
Снова вздохнув, она зашагала с ним рядом. На другой стороне оврага было тихо, даже лошади не ржали. Вдруг над ними выросла какая-то тень, заслонившая солнечный свет. Они вскинули головы и потянулись
В проходе между камней стоял Грейнджер с перевязанной головой, а рядом с ним – Малыш. За ними на фоне заката темнели головы и плечи Митчела, Ратледжа и Колхауна. Подняв вверх оружие, они с радостным криком устремились вниз.
– Донован! Донован! Донован!
Собравшись у костра, они почти не разговаривали. Их лагерь напоминал небольшой госпиталь. К счастью, никто не погиб. Правда, Тейлор был серьезно ранен, да и некоторые другие получили ранения. Сломанную кость Лоуэллу вправили, и теперь Малыш мастерил для него костыли. Даже у Джессамин побаливало плечо от тяжелой отдачи карабина.
Сделав глоток чая, она окинула взглядом лагерь. Все бандиты погибли, и это не вызывало у нее ни малейших сожалений. Что же касается дальнейших действий, то в первую очередь им всем предстояло подлечиться до того, как начнутся снегопады и тропы сделаются непроходимыми. Снегопады скорее всего, начнутся в сентябре, и к этому времени люди достаточно окрепнут, чтобы забрать и вывезти золото. А после этого следовало как можно быстрее спасти лошадей Сомерсет-Холла.
Тут Морган дотронулся до ее здорового плеча. Она, молча поднявшись, последовала за ним. Он отвел ее на дальний конец озера, к водопаду. Ночь была тихая, лунная. В воде плясали лунные блики, а среди травы мерцали цветы. Даже гигантские сосны добавляли пейзажу загадочности. Поднимаясь высоко в небо, сосны стояли на некотором удалении друг от друга и казались стражниками-великанами, охраняющими сказочный парк. На берег озера с тихим плеском накатывали волны, и слышался глухой рокот водопада.
– Ты, наверное, волнуешься за Аристотеля и Сократа? – проговорил Морган.
– А также за Кассиопею и лошадей, – добавила Джессамин.
Она была рада, что он затронул эту тему сейчас, иначе тревожные мысли мучили бы ее всю ночь. Если они будут ждать, когда все поправятся, чтобы тронуться в путь, сезон лихорадки в Мемфисе закончится – и кто знает, выживут ли ее друзья, уцелеют ли лошади? Возможно, им следовало отправиться в путь как можно быстрее.
– Я спросил у Грейнджера, сможет ли конный завод его семьи временно принять лошадей из Сомерсет-Холла.
– Что?
В душе у нее вновь пробудилась надежда.
– И он согласился, – продолжал Морган. – Причем охотно согласился. Грейнджер и Малыш отправятся в Санта-Фе уже завтра утром. И там он распорядится, чтобы лошадей из Сомерсет-Холла перевели в безопасное место. Мы заплатим ему, как только поднимем золото на поверхность. Аристотель, Сократ и остальные будут сопровождать лошадей.
– Слава Богу, слава Богу, – пробормотала Джессамин, прижимаясь к его груди. – Я должна поговорить с ними, пока они не уехали, должна поблагодарить их.
– Конечно, поговори. – Морган коснулся
Он в смущении сжимал и разжимал кулаки. Джессамин посмотрела на него с некоторым беспокойством. Чем вызвано его замешательство? Или же его расстроило ее признание в любви? Во время сражения думать на эту тему было некогда, но теперь заминка усилила ее опасения.
– Морган, я что-то не так сказала?
Он с жаром покачал головой. И теперь Джессамин смотрела на него с любопытством. О чем же он хотел поговорить с ней?
Морган вдруг шумно вздохнул и пристально посмотрел ей в лицо. Его серые глаза смотрели не мигая.
– Ты когда-то осудила меня, сказав, что я стал погонщиком, чтобы избежать ответственности, не жениться и не обзаводиться домом. Ты сказала, что я мошенник и негодяй, которого ничего на свете не интересует, кроме собственных удовольствий.
Она протянула к нему руку.
– Морган, прости, что я так думала! Ты сможешь меня простить?
– Конечно. – Он улыбнулся. Его суровые черты напоминали в лунном свете лица рыцарей короля Артура. – Я бродил по Западу, чтобы не встречаться с тобой и Сайрусом.
Ей казалось, она ослышалась. Ведь она-то всегда считала, что Морган просто не желает ее видеть.
– Что?..
– Я не женился, потому что не встретил женщину, которая смотрела бы на меня такими глазами, какими ты смотрела на Сайруса. Бог свидетель, я никогда не смотрел ни на кого так, как смотрел на тебя, – с любовью, страстью… и уважением. – Он поднес ее руки к губам. – Ты выйдешь за меня замуж, Джессамин? Будешь жить со мной всю жизнь?
– Да, Морган, конечно, я стану твоей женой. – Теперь она чувствовала себя по-настоящему счастливой.
– О, моя дорогая Джессамин. – Он прижался губами к ее губам, а она, обвивая руками шею Моргана, запустила пальцы в его волосы. – Джессамин, у меня есть земля в Калифорнии, прекрасное место для коневодческой фермы. Мы можем перевезти туда твоих лошадей, золото Сомерсет-Холла, – прошептал он, целуя ее в шею. – Мы там сможем…
Она внезапно отстранилась.
– В Калифорнии?
– Да, конечно. Там нам не будет угрожать желтая лихорадка.
Ей вспомнились истории, которые она слышала от военных врачей и речных капитанов. Калифорния, где ее друзьям не будет угрожать желтая лихорадка? К тому же лошади там будут пастись на широких полях с зеленой травой у подножия высоких гор Сьерра-Невады. Она представила, как вместе с Морганом они скачут, смеясь, по своей земле к своему дому. К дому с чудесными колоннами, как в Лонгейкре.
– О да, Морган, согласна!
Его серые глаза заволокло туманом страсти.
– И мы сохраним Сомерсет-Холл для наших детей, – продолжала она. – Ведь когда-нибудь, наверное, придумают лекарство от желтой лихорадки.
Он еще крепче прижал ее к себе, но она, осторожно отстранив его, спросила:
– А где сейчас твой дом?
Он пожал плечами, раздвигая ее ноги своей.
– У меня нет постоянного дома. Иногда я живу в Денвере, иногда – в Сан-Франциско.
– А можно я построю еще один дом? Еще один, кроме загородного…