Дьявольская рулетка
Шрифт:
Ира объяснила Леони, как они нашли секретный номер. Действительно, в парусиновой сумке они увидели записную книжку с ее испанским номером мобильника. Но при первой попытке никто не ответил.
— Фауст мертв? — в ужасе спросила Леони. — Мой отец знает, что я жива? И Ян расстреливает заложников, пока я не вернусь к нему в Берлин?
— Это так, — подтвердила Ира и в то же мгновение прокляла Фауста.
Как он мог в этой ситуации посадить Леони на официальный пассажирский рейс без прикрытия и маскировки? Очевидно, в смертельном страхе своих последних часов он уже не мог рассуждать ясно. Или твердо
— Есть ли кто-нибудь, кто может мне сейчас все это подтвердить? — хрипло спросила она.
— Да, Оливер Гетц, ответственный руководитель команды спецназа. Он сидит рядом со мной.
— Я… я не уверена. Я, пожалуй, положу трубку.
Ира услышала, как на том конце провода хлопнула дверь и простучали каблучки. Кроме того, голос Леони больше не отдавался эхом. Должно быть, она вышла из туалета.
— Нет, не делайте этого. Это не ловушка. Куда вы сейчас направляетесь?
— К выходу на посадку. Мой самолет вылетает через несколько минут. Я и так уже опаздываю.
— Да-да. Я понимаю, как много мы от вас требуем. Но я не отношусь к подручным вашего отца. Это я могу доказать. Помните про пену?
— Какую пену?
— Которой вы однажды наполнили спальню Яна. Чтобы любить друг друга, как в облаках.
— Откуда вы это знаете?
— Ян рассказал мне. Видите, я не лгу. Здесь… — Ира увеличила громкость. — Вот. Послушайте сами, это его голос. Он как раз говорит с заложницей в эфире.
Ира сочла за лучшее умолчать о том, что речь идет о ее собственной дочери. Леони и без того уже напугана и растеряна. В данный момент Ян как раз дискутировал с Китти о героях и фильмах на телеэкране или о чем-то подобном. Казалось, он смущен. Следующий раунд затягивался.
— Хорошо, это голос Яна. Но это может быть и запись.
— Это не запись.
Они были на Альтонерштрассе и неслись по кольцу, вокруг Колонны победы. [39] Все светофоры горели зеленым, что, однако, мало помогало, поскольку движение было затруднено из-за ограждений по всей улице. Гетц продолжал жать на газ, надеясь, что остальные машины дадут проезд машине с мигалкой.
39
Колонна победы — сооружение из трофейных французских пушек в честь победы немцев над французами в 1871 году.
— Ну хорошо, что вы от меня хотите? — спросила Леони.
— Прежде чем подняться на борт, отключите, пожалуйста, свой мобильный телефон, — прозвучал приятный женский голос на заднем плане.
Ира так яростно топнула ногой, задев ящик для перчаток, что тот открылся.
— Нет, Леони, не делайте этого! Ни в коем случае не садитесь в самолет. Я прошу вас! Поговорите сначала с Яном!
— Я не могу.
— Пожалуйста, отключитесь, госпожа Хендерсон, — потребовала дама теперь уже не таким милым тоном.
— Лишь один-единственный разговор. Вы должны только показать Яну, что живы.
— Чтобы он разыскал меня и мою дочь? — яростно прошептала Леони. — И убил? Нет, спасибо. Я сейчас сяду в самолет и все обдумаю. Потом поговорю с моим контактным лицом. Если он даст добро, то я, возможно, свяжусь с вами.
— Леони, пожалуйста…
Но та отключилась.
— Нет, нет, нет! — закричала Ира и хлопнула ладонью по чехлу подушки безопасности.
Чтобы избежать пробки, Гетц выехал на неасфальтированную лесную дорожку, которая вела прямо через парк. Но здесь путь преграждали две припаркованные машины службы защиты природы. Они застряли основательно всего в нескольких сотнях метров от здания МСВ. Но без контакта с Леони.
— Куда ты? — крикнул Гетц, но Ира ему не ответила.
Она распахнула дверцу машины и кинулась через парк в направлении Потсдамер Платц, кусая губы, чтобы не вскрикивать на каждом шагу. Сломанное ребро давало о себе знать. Уже через двести метров ей пришлось, задыхаясь, остановиться. И тут вдруг в ней созрела надежда, которая одним махом прогнала все ее боли. Зазвонил мобильник. Леони передумала!
Прежде чем взять трубку, она взглянула на часы. Возможно, еще не поздно. Может быть, Ян еще не начал следующий раунд.
— Спасибо, что позвонили еще раз, — выдохнула Ира в телефон.
Следом за этим невыносимая боль вернулась. И все стало куда хуже, чем прежде.
17
— Ира, это был неверный пароль.
Ян Май подошел к полке и широким движением руки смел целый ряд дисков на пол студии. Потом обернулся и пнул ногой обшивку стойки. Погнутый металл задребезжал, но его ярость от этого не успокоилась. Он был вне себя.
— Что вы наделали? Я честно хотел дать шанс вашей дочери. И набрал ваш номер. Вы знаете, что это означает? Вы это знаете? — Его глаза наполнились слезами, когда он посмотрел на Китти, но он ничего не мог с этим поделать. Пусть видит его слабость. Он безумно устал. Словно кто-то внутри него зажег спичку и тем самым сжег последние запасы сил. — Только что вы убили и вторую свою дочь, — тихо сказал он и вытер локтем слезу с щеки.
«Пожалуйста…» — умоляли безмолвные губы Китти. Он больше не мог выносить вида ее правильного лица. Шок преобразил ее взгляд, но не нарушил красоты. Видя ее стоящей в опустевшей студии, у следов выстрелов на стене, он вспомнил фотографии детей из стран третьего мира, которые играли в районах военных действий или на кучах мусора. Все они были юными, невинными и пропащими. Такими же, как Катарина Замин.
— Я должен повесить трубку, Ира, — сказал он.
— Нет, Ян. Пожалуйста. Не делайте этого. Позвольте ей жить, — умоляла мать Китти на другом конце линии, тяжело дыша, словно только что пробежала марафон.
— Назовите мне причину, по которой я должен вас послушать.
— Самая лучшая причина, какая только может быть: Леони.
— Что с ней?
— Я нашла ее.
Ее последние слова заставили его вздрогнуть, как от прострела люмбаго. Он испугался потерять самообладание на глазах у Китти и снова сел на стул у микшерного пункта.
— Где она?
— Этого я не могу сказать.
— Ира, вы опять блефуете. Всего лишь хотите спасти жизнь своей дочери.