Дьявольски красив
Шрифт:
Джослин задумчиво склонила голову набок.
— О, что–нибудь лаконичное и остроумное вроде «рыбак рыбака видит издалека» или «осадок падает на самое дно».
Ей показалось, что она почти уловила, как дернулся уголок его губ, и душа ее наполнилась совершенно не оправданной гордостью. Ей и в самом деле стоило бы беспокоиться о своей репутации, но он младший сын сельского барона, а она до недавнего времени была не более чем обедневшей дочерью покойного виконта. Их семьи принадлежат к знати, но не имеют большого веса в обществе.
Но
— Чем скандалить, лучше объясните ваш внезапный интерес к полумертвой старой птице.
— Лично я с удовольствием свернул бы шею этому облезлому сквернослову, но Огилви назначил награду в тысячу фунтов за его возвращение, а мне нужны наличные.
— Ваша мать сказала, что вы отказались от покупки патента! — в испуге воскликнула Джослин. — Вас серьезно ранили. Было бы самоубийством вернуться на поле боя.
Блейк Монтегю оскалил крепкие белые зубы и потащил ее мимо стойл.
— Это без конца талдычит мне все мое семейство, благодарю. Мои дела вас не касаются. А теперь скажите мне, в котором из стойл эта чертова птица, или я открою их все.
— Тогда, надеюсь, вы получите удовольствие, гоняясь за герцогскими лошадьми, ~ весело парировала Джослин.
Монтегю, бросив на нее раздраженный взгляд, достал из–под плаща пистолет, и прицелился в багажную повозку, которая была отчетливо видна через двери конюшни.
— Что, если я стану стрелять по этим коробкам?
Джослин взвизгнула, дернула его руку вниз, и слабый спусковой механизм дорогого пистолета сработал.
Охваченная ужасом, Джослин зажала рот рукой, чтобы не закричать, когда Монтегю поднял ногу в сапоге с дымящейся дырой на месте большого пальца.
— О Боже, у вас течет кровь! Надо снять сапог.
Чуть не плачущая смертоносная блондинка плюхнулась на колени на грязный пол конюшни рядом с Блейком и попыталась стащить с него простреленный сапог.
Блейк поверить не мог, что эта Венера с куриными мозгами имела дерзость и невообразимую глупость присутствовать на дуэли с намерением слямзить чертову птицу и уж тем паче подстрелить его. И если он не ошибается, мисс Каррингтон вот–вот лишится чувств, глядя на его раны.
Он тоже был не в восторге от вида собственной крови, вытекающей из дымящейся дырки.
— Никогда нельзя носить заряженный пистолет! — всхлипнула она, стоя на коленях и пытаясь стащить с него сапог.
Он проклинал накидку, которая мешала ему лучше видеть роскошную грудь.
— Насилие порождает насилие, — продолжала причитать она.
Она потянула сапог с такой силой, что практически повалилась к нему на колени, когда он отдернул ногу от резкой боли. Быстро восстановив равновесие, она неуклюже опустилась на колени рядом и вгляделась в него своими фиалковыми глазами в обрамлении длинных ресниц, почти скрытых нелепой
Дурацкое перо на шляпе обрамляло лицо в форме сердечка, хорошенький курносый носик, мягкие белокурые локоны и чувственный рот, предназначенный специально для того, чтобы погубить его.
— Оставьте сапог в покое, — приказал Блейк, с трудом сдержав сгон как от бессмысленности своей реакции на какую–то вертихвостку, так и от пульсации в раненом пальце.
Она стояла слишком близко для его душевного спокойствия. Он оттолкнул ее руки и попытался ослабить давление на раненый палец.
— Вам никто никогда не говорил, что следует держаться подальше от мужчин с оружием? — проворчал он лишь для того, чтобы воздержаться от всех известных ему проклятий и ругательств.
— Джентльмены обычно не размахивают оружием в моем присутствии, — возразила она, оправившись от того легкого раскаяния, которое испытала, хотя на всякий случай вытерла уголок глаза. — Дайте мне ваш шейный платок, сделаю перевязку.
— Рана поверхностная. Перевязка не нужна.
По правде говоря, у него было такое чувство, будто он отстрелил палец, но он не мог вытащить ногу, чтобы посмотреть. Он отвел взгляд от своего дымящегося сапога и встретился с ее глазами, уголки которых были восхитительно приподняты, когда она сердито посмотрела на него, но наконец–то проявила малую толику здравомыслия, не став возражать.
— Вы не истечете кровью, если я сбегаю домой за помощью? — спросила она.
— Предпочитаю слушать ваш щебет.
Блейк ненавидел вид крови, особенно собственной, но подумал, что это лучше, чем разглядывать пустоголовую Венеру, которая была перед ним.
Он, наконец, стащил сапог и стал ждать, когда она уйдет, чтобы снять чулок. На первый взгляд все вы глядело так, будто пуля едва задела палец, но кровь пропитала ткань и растеклась повсюду. Он предпочел бы не оскорблять ее этим зрелищем.
— Я отнюдь не намерена ранить, помимо пальца, еще и вашу гордость.
Удивив Блейка этим точным суждением о его характере, она, сохраняя достоинство, поднялась и стала стряхивать с юбки сено — пока не услышала голоса во дворе.
— Я слышала выстрел! — донесся до них возбужденный женский крик. — Теперь уже поздно помешать им драться! Не надо было мне тратить время на одевание. В какую сторону?
Блейк застонал, узнав голос матери.
— Бегите. Быстро.
К его изумлению, сумасбродка послушалась. Она побежала к открытым дверям, через которые было видно, что дождевые тучи, наконец, рассеялись. Шляпка свалилась у нее с головы и хлопала по спине, позволяя первым лучам зари придать розоватый оттенок ее кремовой коже лица и позолотить белокурые волосы, уложенные в тяжелый узел на затылке. В спешке она не приподняла волочащийся край накидки, подняв им в воздух облако пыли и соломы, которые липли к мокрой ткани.