Дьявольское наваждение
Шрифт:
– Ты так и будешь звать меня Джиованной?
Герцог без труда прочитал ее мысли – имя Джейн всегда будет связано для его жены с девушкой, которая притворялась ею.
– Для меня, – ответил он, – Джиованна – самое прекрасное из всех имен. Я никогда не назову тебя иначе.
Девушка облегченно вздохнула и тихо призналась:
– Я так хотела услышать это!
Ночью, после свадьбы, герцог смог наконец доказать Джиованне свою любовь. Он пробудил в ней
Как он и подозревал, Джиованна оказалась совершенно неискушенной в любви, но герцог целовал ее до тех пор, пока чувство, охватившее ее еще при первом их поцелуе, не усилилось тысячекратно и не заставило девушку очутиться словно в раю.
Никогда прежде герцог не знал подобного счастья. Для Джиованны же оно стало откровением.
– Я люблю тебя… люблю, – повторяла она. – Мне никогда не говорили, что любовь – это так прекрасно…
– Ты счастлива, любимая?
– Да, так счастлива… что сейчас умру! Как можно пережить такое наслаждение!
Герцог тихонько рассмеялся.
– Ты жива, моя дорогая, я держу тебя в объятиях и ты теперь моя жена.
– Да, правда… правда… – шептала Джиованна.
– Возможно, понадобится не один год, чтобы ты поверила в это, – ответил герцог, – но с каждым днем я буду все нежнее любить тебя и все чаще покрывать поцелуями твое прекрасное тело.
Девушка зарделась и произнесла:
– Нет, я некрасивая… я слишком худая.
– Ты прекрасна, – уверенно заключил герцог, – а я смотрю на тебя не только глазами тела, но и глазами души.
Он улыбнулся.
– Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать – мы ведь шотландцы, немного не от мира сего. Мы чувствуем друг друга… а моя любовь к тебе может быть отражена разве что звездами на небосводе да солнечными лучами.
– Ты так красиво говоришь… о, как прекрасно! – восхищалась Джиованна.
Однако никакие слова не могли выразить чувств герцога, поэтому он стал целовать Джиованну снова и снова, пока любовь не засияла вокруг золотистым солнечным светом.
Когда Джиованна уснула, герцог еще долго лежал без сна, благодаря Бога за такой дар и обещая себе, что он навсегда сделает свою жену счастливой. Герцог знал, что, будь она бедна и незнатна, он все равно женился бы на ней, потому что между ними была общность духовная.
Все сложилось великолепно – он стал счастливейшим человеком на земле и к тому же мог теперь помогать своим подданным, искавшим у него защиты. Эта мысль наполняла герцога радостью и верой в то, что будущее непременно окажется прекрасным.
И вот теперь, глядя в огромные глаза наблюдавшей за восходом Джиованны, герцог понял, она самая замечательная из всех женщин в пире. Прекраснее всего в ней были не черты лица и даже не чудесные глаза – прекрасна была ее чувствительность, отзывчивость и отвага, так отличавшие ее от остальных.
Герцог знал, что и он, и Джиованна чем-то сродни сказочным духам – они обладали тем же чувством правды и даром предвидения, которые не раз спасали герцога. Это сулило новобрачным долгую и счастливую жизнь вдвоем, потому что они совершили невозможное и отыскали друг друга.
«Сколь многим мы владеем!»– думал про себя герцог.
Словно догадавшись о его мыслях» Джиованна с улыбкой повернулась к нему и произнесла:
– Ты, наверное, безумно счастлив, что мы здесь вместе… и что спас меня от смерти в водопаде?
– Не вспоминай об этом! – ответил герцог. – Все ушло и забыто. Я думал о будущем, о том, как много мы сможем сделать вместе.
– Я тоже думала об этом, – сказала Джиованна. – Я знаю, что дома мы поможем не только нашим людям, но и всей Шотландии. Маменька часто говорила, что шотландцам нужен вождь, который будет выступать от их имени не только в Англии, но и в Европе.
– И ты хочешь, чтобы я стал таким вождем? – спросил герцог.
– Я верю, что ты им станешь, – улыбнулась Джиованна.
В благодарность за эти слова герцог поцеловал ее. Вначале поцелуй был очень нежен, однако мягкие губы, близость тела девушки и какие-то неведомые ощущения воспламенили герцога, подобно солнечным лучам. Уловив трепет Джиованны, он понял, что она чувствует то же самое.
– Я люблю тебя! Дорогая моя, любимая, ненаглядная, драгоценная моя жена, как я тебя люблю! Как я счастлив, что нашел тебя!
– Ты для меня все… Ты – весь мир, и в мире нет больше ничего, кроме тебя.
Ее слова тронули герцога до глубины души, он начал требовательно и страстно целовать девушку, слыша, как ее сердце бьется совсем рядом с ним. Поднявшееся солнце окутывало их тела золотым светом. Солнце – символ счастья, добра и любви, победивших тьму и злобу.
– Я люблю тебя! – повторил герцог.
– Люби меня! Дорогой мой, Талбот, радость моя, люби меня, – шептала Джиованна.
И в мире не было больше ничего – только солнце и любовь, ставшая жизнью во всем ее великолепии.