Дыхание осени 2
Шрифт:
И я во все глаза смотрю на него — высокого, красивого, темноволосого, с легкой щетиной, которая, я помню, приятно колет ладонь, не нахожу ничего общего со своим бывшим мужем, к которому ничего не чувствую больше и… И тоже не чувствую ничего, кроме легкой симпатии, благодарности, теплого чувства дружбы.
— У нас ничего не получится, — говорю ему, почему-то зная, что должна сказать это прямо сейчас, не дожидаясь вопроса.
— Из-за того, что здесь Яр?
— Нет. Да. Не только, — путаюсь в показаниях.
— Ты уверена?
—
Макар так близко, что вижу только радужки его зрачков, и свое отражение в них. Слышу сладкую мяту дыхания, и как бьется размеренно его сердце.
— Я тоже не сомневался, — говорит он.
Если я правильно считываю по глазам, он ничуть не расстроен. Может быть, мне показалось, что были какие-то чувства с его стороны. Может, ему показалось, что я на него запала. Но когда Макар отстраняется, мне вовсе не кажется, что Яр взбешен.
Он стоит в двух шагах, у открытой двери кухни, и неспешно отпивает из чашки дымящийся кофе. Его взгляд прикован к моему лицу, но я даже не думаю перед ним оправдываться. Я ничего ему не должна, мы в разводе, и он сам пригласил Макара, так что…
Какая-то смутная мысль, мелькнув, ускользает. Ладно, потом, не к спеху.
— Зачем ты позвал Макара?
— Посмотреть, как вы с ним обнимаетесь.
Изобразив полнейшее недоумение, проплываю обратно в зал и ментально чувствую раздевающие меня взгляды. С двух сторон, одинаково не оставляющие шансов сохранить естественный цвет лица. Кажется, скоро я приучусь к пудре, только нужно выбирать на два тона светлей в следующий раз.
Оба мужчины заходят в зал следом за мной. Один приваливается у двери, второй располагается в кресле напротив, и дымит своим кофе практически в мои губы.
Я небрежно откидываюсь на спинку дивана, прикрываю глаза, ожидая, когда паузу нарушит тот, кому больше не терпится и вдруг смутная мысль возвращается, но на этот раз четкая, яркая и опасная.
— Это ты был тогда…
Яр делает неспешный глоток, словно не догадываясь, о чем это я.
— Ты был тогда в этой квартире…
Шепот, который не раз слышала в снах. Шепот, который казался придуманным.
"Спи… Я тебя не обижу… Больше нет… Спи, мое счастье…"
— Ты, — продолжаю настаивать.
— Не понимаю, что тебя удивляет. Я не далее как сегодня повторил тебе практически то же самое.
Оборачиваюсь к Макару. Серьезен. И как обычно выглядит великолепно. Никогда не замечала за ним небрежности, неряшливой лени, безвкусицы, а может, и они бы не сумели испортить его фигуры. Теплая куртка, под которой виднеется горло красного свитера, черные джинсы, перехваченные на поясе кожаным ремнем, а внизу — тяжелыми берцами, и очки-авиаторы, несмотря на погоду, на то, что зима.
Он надежный, вопреки тому, что произошло между нами, или не взирая на то, что произошло. Надежный, несмотря на то, о чем я только что догадалась.
— Ты сказал Яру о кольце.
— Не только, — кивает.
— Ты позволил ему войти в квартиру,
— Да.
— Ты хотел, чтобы я вернулась к нему?
— Нет.
Так странно, он практически повторяет мой ответ самому себе, но в обратном порядке. "Нет, да, не только" — ответила я. "Не только, да, нет" — отзеркалил он.
Это как знак, что мы очень похожи, и можем быть близко, но по разные стороны. Например, как зеркало и отражение. Мне все еще любопытно, зачем он здесь, что задумал Яр, но спрашивать повторно не буду. И разубеждать Яра, что не рада встрече, тоже не собираюсь. Все равно не поверит. Да и сам виноват.
— Нам пора, — Яр делает последний глоток кофе и подает мне руку. Не раздумывая, использую его в качестве опоры. — Как ты?
— В порядке.
— Да, я вижу, почти. — Он склоняется к моему лицу, но так близко, что, кажется, прямо из губ выхватывает дыхание, пожирает, присваивает себе, поглощает давящей аурой, близостью и пристальным взглядом. И как легкое перышко прикасается к уголку моих губ — так незаметно, нежно и так неожиданно, что я, не распробовав, чуть поворачиваю голову, подставляя второй уголок.
Он целует второй — еще более нежно, вынуждая закрыть глаза и податься к нему.
Может, он сделал шаг назад. Может, он оставался на месте, я сама захотела приблизиться. Я не знаю. Я совсем не чувствую пола. И не различаю, где мечты, где реальность, где недозволенное. Он целует… Нет, я целую его…
А потом что-то с треском рушится.
Открываю глаза, хочу осмотреться, но Яр удерживает мое лицо.
— Ты только что сделала выбор, Злата, — говорит, не скрывая злорадного превосходства. — Ты только что попрощалась с Макаром.
Обернувшись, я не вижу в дверях никого, и немного грустно становится от ухода Макара. Это странная грусть, непонятная. Он мог стать моим бывшим любовником, если бы взял меня силой. Мог воспользоваться моим предложением, когда я была в отчаянии.
Но не сделал этого.
— Он мой друг, — упрямо задираю голову, готовясь к долгому спору.
— Хорошо, — соглашается Яр, прижимая к себе так бережно, что охота спорить проходит. Выжидает, пока успокоюсь, мягко напоминает, что нам пора и что я могу никуда не идти, если передумала. Может, хочу отдохнуть.
— Ну нет, — говорю, — зря я, что ли, ресницы накрасила?
Смеется.
Я давно не слышала, как он смеется. В последний раз это было, пожалуй, в его большом доме — да, точно, еще до его отъезда в нескончаемую командировку.
Засмотревшись и неловко качнувшись на каблуках, попадаю в раскрытые для меня объятия.
— Думала, упаду.
— Я же говорил, что со мной тебе нечего бояться. Больше нет. Пойдем, мое счастье.
Столько слов за последние дни… столько слов, которые я мечтала услышать… раньше. И которым не верю сейчас. Понимаю, что говорит, слышу прекрасно, но они как сквозь сито просеиваются, не усваиваясь, не задевая.