Дыхание сказочного леса
Шрифт:
– Да что тебе, матушка, в избе не сидится? По чужим дворам меня ищешь!
– Как ты с матерью говоришь?! А ну, живо домой!
***
Тихон вздрогнул, от этих мыслей защемило сердце… Что теперь делать? Как помочь Настасье? И решил он пойти к старосте, тот на свете уже давно жил, много знал.
Староста оказался дома, во дворе косу чинил. Увидал Тихона, махнул ему.
– Будь здоров, Тишка! Что смурной такой?
– Думы тяжёлые радоваться не дают, дядь Ратмир, – вздохнул Тихон. – Сдаётся мне, знаю я,
Староста почесал седую бороду, задумался.
– Загадочно ты говоришь, Тишка, не понимаю пока тебя.
– Обидел я Настасью нашу. Убежала она в слезах прочь, а после и пропала вовсе.
– И правда, не один день уж её нет, я у кого только ни спрашивал – никто не видал. И чем же обидел?
– Сердце разбил, любовь её не принял. Матушке она сильно не нравилась, вот я и натворил глупостей.
Староста покачал головой.
– К старшим завсегда прислушиваться надо, это верно. Но и своим умом тоже не забывай пользоваться. – Он постучал пальцем по его макушке. – Ну, говори, что хотел.
Тихон вздохнул и начал рассказывать.
***
Огромные тёмные глаза Настасьи налились слезами, подбородок задрожал.
– Не люба, значит, тебе вдруг стала? – с вызовом спросила она Тихона.
Он стоял, опустив голову, даже не смотрел на девицу.
– Жена моя красивой должна быть, – пробубнил себе под нос.
– Ах, красивую тебе подавай! Ладно! – Настасья вздёрнула нос, скользнула по парню острым взглядом. – Будет тебе красивая.
И убежала прочь. Тихон хотел рвануть за ней, остановить, обнять крепко-крепко, но всплыл перед ним маменькин грозный взгляд да хмурые брови. Так и встал Тихон, только тяжело вздохнул и поплёлся на пастбище – коров собирать.
А ночью луна опять была яркая, как начищенная монетка блестела. Свет её лился в окошко, не давал уснуть. Да и без неё Тихон мучился, вертелся с боку на бок, и думы тяжёлыми камнями в голове ворочались. Почто сказал так? Ведь на сердце-то у него совсем другое было, чувствовал-то он иначе! А послушал матушку, побоялся её гнева… Кулаки так и сжались сами собой.
И вдруг он услышал пение. Голос был такой сладкий, манящий, никогда он раньше не слыхивал похожих песен. Тут же с кровати поднялся, надел рубаху и выскользнул из избы.
Ночной воздух остудил лицо свежестью, Тихон от холода поёжился да шагу прибавил, быстро вышел к озерку, что расстелилось сразу за деревней. Раньше оно было маленьким, а теперь – словно море настоящее! Разлилось так, что вода нижние ветви кустов лизала.
Тихон подобрался к кромке, присел на корточки. В камышах кто-то зашуршал, раздался плеск, и снова послышались песни. Он поднялся, оглянулся: не видать никого на суше. Снова на озеро посмотрел, да так и отпрянул! Появились вдруг над водой девушки – молодые да пригожие. Кожа белая, даже будто светилась, глаза огромные зелёные, губы мягкие. Краси-и-ивые, что и не представить! Медленно приближались они
– Здравствуй, Тихон. – Послышался знакомый голос, и чья-то холодная ладонь коснулась его руки.
Он тряхнул головой, будто пытался отогнать наваждение, да ничего не менялось. Стояла перед ним Настасья! Только совсем иначе выглядела, как из сказки какой: волосы гладкие, зеленоватые, кожа бледная, а глаза, словно морская пучина! В них и утонуть несложно, забыть обо всём на свете.
– Ну, люба я тебе теперь? – ласково спросила она, погладив другой рукой шею. – Такую бы взял в жёны? Матушка бы разрешила?
А Тихон так и застыл на месте, боялся пошевелиться. Веяло от её красоты могильным холодком, не по себе было парню.
– Как ты тут оказалась, Настасья? – едва выдавил он из себя.
– Из-за тебя, милый, – шепнула ему на ухо, и от леденящего голоса волоски встали дыбом.
– Зачем же ты с собой так?.. – только и спросил Тихон.
И тут послышался с озера шум да плеск, полезли из воды другие русалки, зашипели, словно змеи.
– Ш-ш-шла она к нам за помощью, – едко заговорила одна из них. – Хотела, чтоб кто-то из сестриц тебе явился да припугнул. – Она ухмыльнулась, оголив неровные зубы. – Да только сама и утопла.
– Коварное тут дно, один неверный шаг и всё… – добавила вторая.
Третья стала подбираться всё ближе и ближе, а Тихон попятился, споткнулся и шлёпнулся на землю. Настасья улыбнулась и повернулась к ним.
– Это мой суженый. Только я могу его трогать.
Русалки ощетинились, но отступили, устроились на кочках да начали волосы расчёсывать и песни петь.
А Тихон глядел на Настасью и бледнел всё сильнее, ведь спины-то у неё вовсе не было… Платье висело грязными лохмотьями, оголяя зеленоватые лёгкие и остановившееся сердце. Кем же стала его Настасья?..
– Чур меня, чур! – забормотал он, поднялся да побежал, что было мочи.
– Куда же ты, ясный мой? – закричала ему вслед Настасья, но он даже не обернулся. – Ах ты негодяй!..
Сильно тогда мавка рассердилась, заревела, словно раненый зверь, зарыдала. Даже сам батюшка Водяной со дна поднялся, разузнать, кто его девоньку обидел, да успокоить.
***
– С тех пор и начались нескончаемые дожди у нас… – закончил Тихон.
– Да, дела… – покачал головой староста, сел на лавку, шумно выдохнул. – Похоже, связалась Настасья с силами древними, могучими.
Тихон промолчал.
– Поглотила её Навь.
– Можно ли теперь спасти её? Вернуть в мир Яви? – спросил Тихон.
Ратмир задумался, морщина на переносице стала глубже.
– Я о таком не слыхал. Разве что пойти к Водяному да попросить его… Однако очень он нынче сердитый. – Староста снова покачал головой. – Не стоит.
Ратмир поднялся, прошёл взад-вперёд, раздумывая.
– Вот что. Знаю я, что за лесом да полями в горах живёт колдун. Зовут его Креслав. Много чего он ведает! Сильный. Иди к нему, разузнай.