Дыхание снега и пепла. Книга 2. Голос будущего
Шрифт:
Хоть коллекция доктора и была, мягко говоря, отталкивающей, экскурсия позволила мне подойти к истинной причине моего визита.
– Это действительно невероятно увлекательно, – сказала я, наклоняясь вперед, как будто чтобы изучить пустые глазницы парящих в алкоголе черепов. Они были целиком развитые и отделенные друг от друга, расщепился только позвоночник. Призрачно-белые, черепа висели в жидкости так близко друг к другу, что соприкасались круглыми лбами, как будто между ними был какой-то секрет; они на секунду расходились, только когда цилиндр приходил в движение. – Как думаете,
– О, несомненно, это какой-то серьезный шок, пережитый матерью, – заверил меня доктор. – Женщины в положении так уязвимы, невероятно чувствительны к любым перепадам настроения и сильным впечатлениям. Их нужно ограждать от любых потрясений.
– Безусловно, – пробормотала я. – Но, знаете, некоторые дефекты, вот этот, например, думаю, могут быть результатом сифилиса у матери.
Так и было. Я узнала типично деформированную челюсть, узкий череп и провалившийся нос. Этот ребенок был забальзамирован во плоти и безмятежно лежал в бутыли, свернувшись. Судя по размерам и отсутствию волос, он был недоношенным – я искренне надеялась, ради его же блага, что он родился мертвым.
– Шифи… сифилис, – повторил доктор, слегка покачиваясь. – О да. Да, да. Я приобрел это маленькое создание… эм… – С опозданием ему пришло в голову, что сифилис не самая подходящая тема для разговоров с леди. Мозги убийц и двухголовых детей вполне можно обсудить, но никак не венерические заболевания. У него в кладовке – я почти уверена – стояла банка с мошонкой негра, который страдал слоновой болезнью, – и этот экземпляр он мне не показал.
– У проститутки? – дружелюбно подсказала я. – Да, полагаю, подобные несчастья не так уж редки среди подобных женщин.
К моему неудовольствию, он ускользнул от нужной мне темы.
– Нет, нет. На самом деле… – Он оглянулся через плечо, как будто боясь, что нас кто-то может услышать, потом наклонился ко мне и хрипло прошептал: – Я получил этот экземпляр от коллеги в Лондоне несколько лет назад. Поговаривали, что это был ребенок иностранного вельможи.
– О, надо же, – сказала я несколько обескураженно. – Как… интересно.
В этот момент – надо сказать, не самый подходящий – вошла служанка с чаем – а точнее сказать, с отвратительным отваром из жареных желудей и ромашки, вымоченной в кипятке, – и разговор неизбежно свернул в сторону повседневных мелочей. Я боялась, что чай отрезвит его, прежде чем я успею направить беседу в нужное русло, но, к счастью, на чайном подносе стоял графин кларета [20] , который я, не скупясь, разлила по бокалам.
20
Кларет – общее название для некоторых красных вин Бордо, а также, в более широком понимании, сухих красных вин бордоского типа, производимых за пределами Франции.
Я попыталась вернуться к теме медицины, наклонившись к сосудам, которые Фентиман оставил на столе. В самом ближнем была рука мужчины, страдавшего от запущенного случая контрактуры Дюпюитрена – пальцы скрутило так сильно, что они напоминали неразличимый
– Ну не удивительно ли, сколько всего может произойти с человеческим телом? – сказала я.
Доктор покачал головой. Он обнаружил неудовлетворительное состояние своего парика и попытался его поправить; его морщинистое лицо под белыми локонами чем-то напоминало величавого шимпанзе – за исключением, быть может, яркого носа, изрезанного красными капиллярами, как кусок бекона.
– Удивительно, – отозвался он. – И все же еще более удивительно, как это самое тело может противостоять самым чудовищным травмам.
С этим нельзя было не согласиться, но я ожидала несколько иного развития беседы.
– Да, конечно. Но…
– Мне так жаль, что я не могу показать вам один экземпляр – он мог бы стать отличным дополнением моей коллекции, уверяю вас! Увы, джентльмен настоял на том, чтобы забрать его с собой.
– Он… что?
Ну, в конце концов, в другой жизни я сама выдавала десяткам детей их аппендиксы или гланды после операции. Наверное, желание забрать вырезанный орган было не таким уж странным.
– Да, совершенно удивительный случай. – Фентиман задумчиво отхлебнул кларет. – Это было яичко – надеюсь, вы простите мне такие подробности, – смущенно добавил доктор. Он замялся на мгновение, но не смог сдержать желания поделиться. – Джентльмен пострадал от ранения в мошонку, очень неприятный инцидент.
– Очень, – согласилась я, ощущая внезапный холодок у основания позвоночника. Может, это был таинственный посетитель Иокасты? Я не пила кларет, чтобы сохранить ясную голову, но сейчас плеснула немного в свой бокал, чувствуя, что он не будет лишним. – Он не сказал, что это был за инцидент?
– О да. Инцидент приключился на охоте, сказал он. Но они все это говорят, так ведь? – Фентиман подмигнул мне, и кончик его носа, кажется, стал еще краснее. – Думаю, это была дуэль. Может быть, месть ревнивого соперника?
– Может быть.
Дуэль? Но большинство дуэлянтов стрелялись, они не использовали шпаги. Кларет был действительно хорош, и я почувствовала себя увереннее.
– И вы… эээ… Удалили яичко? – так должно было произойти, раз он хотел добавить его в свою инфернальную коллекцию.
– Да, – ответил он и даже слегка поежился от воспоминания, демонстрируя мужскую солидарность. – Пулевое ранение было серьезно запущенно – он сказал, все произошло несколько дней назад. Мне пришлось удалить поврежденное яичко, второе, к счастью, удалось сохранить.
– Уверена, это должно было его обрадовать. – Пулевое ранение? Конечно, нет… Это ведь не может быть… и все же… – Это случилось недавно?
– Ммм, нет. – Он склонил голову набок, сидя в кресле, и его глаза начали косить от усилий вспомнить подробности. – Это было весной, года два тому назад. Может, в мае? Наверное, в мае.
– А фамилия джентльмена, случайно, была не Боннет? – Мой голос звучал на удивление непринужденно. – Мне кажется, я слышала, что Стивен Боннет был вовлечен в подобный… инцидент.