Дым на солнце
Шрифт:
Марико подняла взгляд, встречаясь глазами с императрицей. Тот же самый голос, в котором тщательно балансировали доброжелательность и презрение, изменялся все сильнее, пока она говорила. Стал высоким и почти задрожал. На мгновение Марико подумала, что императрица, возможно, вот-вот потеряет контроль над своими эмоциями и покажет всем присутствующим свою истинную сущность.
Но мгновение пронеслось мимо, и черты лица императрицы снова разгладились. Она махнула рукой, и из тени выбежал слуга, кладя еще одну шелковую подушку в центр зала, между рядами внимательных придворных дам. Марико задумалась,
По комнате начали шептаться. Несколько молодых женщин наклонились вперед, словно были голодными пантерами, ожидающими своей очереди наброситься.
В задней части комнаты резко распахнулись раздвижные двери, и звуки переполоха разнеслись по воздуху. Зажатая между двумя императорскими гвардейцами, молодая женщина в простом белом кимоно тщетно пыталась освободиться. Ее руки были связаны за спиной, а лицо залито слезами.
Шепотки стали громче, когда стражники потащили девушку вперед. С всхлипом протеста она была вынуждена упасть на колени на шелковую подушку. Ее распущенные волосы запутались вокруг одной из перчаток гвардейца. Когда он рванул, чтобы освободиться, длинные темные пряди клубком упали вокруг шеи девушки.
В горле Марико сжалась жалость. Будь эта девушка прилично одета и без гримасы отчаяния на лице, Марико готова была поклясться, что она выглядела бы весьма впечатляюще, с такой-то прекрасной кожей и большими глазами.
Замешательство охватило Марико, отчего узел в ее животе еще сильнее затянулся.
«Что они собираются с ней сделать?»
– Хирата Сукэ, – начала императрица.
Голова молодой женщины упала вперед в сдавленном стоне.
– Д-да, моя госпожа. – Она всхлипнула, когда прижалась лбом к татами в жалком поклоне.
– Тебя обвиняют в том, что ты резвилась в саду с человеком ниже твоего положения.
Еще один всхлип.
– Это правда? – спросила императрица любезным тоном, как будто спрашивала о семье девушки.
– Я… я только улыбнулась ему, и мы…
– Прежде чем ты начнешь опровергать обвинения, знай: три дамы, присутствующие сейчас здесь, видели тебя с мальчишкой и готовы доложить об этом императору.
Сукэ на мгновение огляделась – на ее лице отразилась паника, – желая, чтобы кто-нибудь встал на ее защиту. Несколько других девушек примерно ее возраста отвели взгляды или пригубили чай, словно будущее Сукэ не решалось прямо у них на глазах. Поняв, что осталась совершенно одна, Сукэ снова всхлипнула.
– Ты должна сочетаться браком с сыном господина Торанага, не так ли? – продолжала императрица.
Сукэ не ответила.
Губы императрицы скривились.
– Немедленно отвечай мне, или мы оставим тебя мужчинам, чтобы они наказали тебя по своему усмотрению.
– Да, моя госпожа. – Сукэ поклонилась. – Я выйду замуж за старшего сына господина Торанага в конце лета.
Императрица в шелесте шелка вскочила на ноги, выражение ее лица было суровым.
– Значит, ты собираешься выйти замуж за одного мужчину, но бесстыдно резвишься с другим всего за несколько
Взгляд Сукэ снова пробежался по комнате, но на этот раз она не искала союзника. Ее нижняя губа дрожала от предательства, когда она изо всех сил пыталась найти тех, кто стал источником ее несчастья.
– Да, моя госпожа.
Одна девушка, с бледным лицом в форме сердца, кашлянула, прочищая горло, и снова отвела взгляд.
– Позорная дрянь, – сказала императрица Сукэ. – Я должна рассказать императору о том, что ты сделала, хоть это и разрушит весь род Хирата. Ты запятнала репутацию императорского двора своим распутством. – Пока она говорила, морщины на лбу императрицы углубились. Она смотрела на Сукэ, и момент тянулся и тянулся. Пока не стал тоньше волоска, который вот-вот порвется. Затем, пугающим образом лицо императрицы вдруг разгладилось. – Но я умею прощать, ведь так? – Ее голос вновь стал нежным и лиричным. Почти приятным.
– Да, умеете, моя госпожа. – Сукэ прижала лоб к полу в еще одном смиренном поклоне.
Голос императрицы понизился.
– Я могу рассказать моему сыну, императору, о том, что ты сделала, и твое будущее – и будущее всей твоей семьи – будет разрушено.
Даже с такого расстояния Марико видела, что глаза Сукэ мерцают от непролитых слез.
– Да, моя госпожа.
– Но разве так не лучше? – спросила императрица. – Чтобы ты признала вину и спокойно приняла наказание в кругу своих?
Сукэ зажмурилась. Слезы побежали по ее щекам, и она судорожно вздохнула.
– Да, моя госпожа.
Удовлетворение отразилось на лице императрицы. Она оглядела комнату.
– Как только правосудие Лотосового павильона свершится, мы больше не будем упоминать об этом деле. Абсолютное милосердие – наша справедливая награда. – Ее предостережение эхом разнеслось по всему залу – предупреждение всем присутствующим дамам.
Предвкушение охватило все пространство. Угрожающе запульсировало со всех четырех углов.
Императрица ждала, изогнув одну бровь.
Сукэ подняла подбородок и расправила плечи.
– Я признаю, что повела себя развратно с солдатом на окраине императорских садов. Я не заслуживаю милости моей госпожи, но молю о ее прощении и клянусь именем моей семьи, что никогда больше не буду так распутна.
– И мы даруем тебе эту милость. – Императрица почти сияла, глядя на дрожащую молодую женщину. – Можете начинать, – добавила она почти рассеянно.
В груди Марико снова возникло замешательство. Плечи Сукэ согнулись вперед, и Марико не могла понять, было ли это от облегчения или поражения.
Прошло целое мгновение полной тишины, прежде чем первое яйцо пролетело через всю комнату и разбилось о голову Сукэ. Хотя девушка явно знала, чего ожидать, она все равно вскрикнула от удивления и взметнула обе руки, пытаясь защитить себя, но затем уронила их обратно на колени. Еще одно яйцо полетело к ней с противоположной стороны, ярко-оранжевый желток потек вниз по белому кимоно Сукэ. Женщины принялись пересмеиваться.
Внезапно со всех сторон в Сукэ полетели яйца, портя ее прекрасную кожу и шелковые одежды. Меткий удар сильно ударил ее по щеке, и тонкая струйка крови скатилась по одной стороне ее лица, как скрюченная слеза.