Дым отечества, или Краткая история табакокурения

Богданов Игорь Алексеевич

В соответствии с Табачным уставом 1838 года торговые заведения — лавки и «полулавки» (лавочки) — разрешалось держать «в городах, местечках и селениях». Привилегированное положение получали лавки, которым было дано право торговать «любым табаком» — как местным («внутреннего приготовления»), так и иностранным. Хозяевам лавочек предлагались для продажи изделия исключительно из отечественного сырья.

В первой половине XIX века табак продавался преимущественно в трактирах; с 1842 года там можно было заказать вместе с выпивкой и трубку. К началу XIX века, как писал современник, в Петербурге существовало 93 «табашных лавки и магазина, но большею частью была в них продажа нюхательного табака, русского и

иностранного, весьма немного курительного голландского и турецкого».

Папиросы в 1840-х годах можно было купить в магазине С. Богосова, в доме Армянской апостольской церкви св. Екатерины (Невский пр., 40), и на Гороховой ул., в доме Дмитриева (№ 24), или у почетного гражданина Ивана Ивановича Лапотникова, в лавке у Чернышева моста, в собственном доме 63 по набережной Фонтанки. Настоящий турецкий табак можно было приобрести только у Богосова, а также у Тулинова, имевшего свое производство.

18 февраля 1848 года был утвержден новый Табачный устав, расширены права фабрикантов на оптовую и розничную продажу табака, в Петербурге вновь разрешена торговля табаком в мелочных, овощных и других лавках, а «разносная» (за исключением народных «гульбищ») продажа, равно как и продажа табака в «ренсковых погребах» и «питейных домах», в противопожарных целях воспрещалась.

Законом 17 ноября 1854 года упразднены «домашние табачные заведения». В 1860 году повсеместно была разрешена «раскурочная» продажа табака и сигар в заведениях, в которых дозволена продажа «питий», а также в овощных лавках и кондитерских. В 1870 году табаком торговали 482 табачные лавки и 1266 мелочные лавки. Оптовая торговля велась с 33 складов, причем лишь один из них ориентировался на отечественное сырье, 11 — на иностранное (главным образом американское или турецкое), а остальные предлагали как местный, так и привозной материал. Экономист А. Бочагов отмечал: «Торговля табачными изделиями производится ныне на каждом углу, не говоря уже о 3000 питейных заведений и того громадного количества табачных лавок, какие в редком доме не имеются… Собственно табачных магазинов в Петербурre немного.

Почти все они принадлежат табачным же фабрикантам, и только немногие — Г. С. Семенову, новатору в табачной торговле, поставившему ее в такие условия, что она в руках этого предпринимателя, кажется, влияет на сбыт Табаков той или другой фабрики. Кроме Г. Семенова, крупных торговцев табаком и табачными изделиями у нас нет. Он снабжает все табачные и мелочные лавочки, трактиры, погреба и портерные, хотя сам табака не фабрикует. Почти ни один продавец не обращается непосредственно за товаром на фабрики, а непременно идет к Семенову, у которого он пользуется и выбором, и скидкою, и даже кредитом».

Упомянутый Гавриил Семенович Семенов — потомственный почетный гражданин, петербургский 1-й гильдии купец, в купечестве с 1878 года, торговлю начал в 1876 году. Открыв табачную лавку, он первое время доводил торговый оборот до 5000 рублей в год. Спустя два года ежегодный оборот его торговли, на зависть конкурентам, достиг уже одного миллиона рублей, а к 1903 году превысил шесть миллионов рублей. Торговые операции Семенов производил табачными изделиями, бумагой и чаем, и оптом, и в розницу, на главном складе, на Сенной площади, в доме 42, а также в магазинах (Невский проспект, 82 и 128, Большой проспект Петроградской стороны, 16 и др.).

Спустя несколько лет положение на табачном рынке изменилось. От удачливых посредников вроде Г. Семенова инициатива перешла в руки фабрикантов. Торговцы, покупая табачные изделия на фабриках в кредит до шести

месяцев, пользовались скидками до 30 %. Если расплачивались наличными — получали дополнительную скидку в 2–3 %. Розничные торговцы при покупке в кредит на шесть месяцев получали от оптовиков скидку до 20 %, а при оплате наличными имели еще скидку в 2–3 %.

Папиросы в XIX веке продавались не только в табачных и мелочных лавках, в трактирах, но и «на ларях», у уличных торговцев. Их можно было купить в коробках из папки или бумаги по десять, двадцать пять и сто штук в коробке или пачке. За десяток папирос отдавали пять, шесть и десять копеек, за двадцать пять штук — пятнадцать и двадцать пять копеек, за сто штук — шестьдесят копеек и один рубль. Были папиросы и дороже, но они продавались только в табачных магазинах.

В Петербурге табачные изделия продавались по номинальным ценам, но в лучших ресторанах и буфетах города они стоили на 50, а то и на 100 процентов дороже.

В соответствии с принятыми торговыми правилами, на каждой папиросной пачке непременно указывались ее вместимость, цена, сорт (например, «Трудовые» фабрики Шапошникова — 20 штук, 5 копеек, 2 сорт), чистый вес табака в тысяче штук папирос (1 фунт). Также предлагалось пространное «Извлечение из статьи 940 Устава об акцизных сборах: «Покупателям предоставляется в каждом открытом торговом заведении брать табачные изделия 2 и 3 сортов по той цене, которая на ней поставлена»».

В табачных лавках и магазинах торговали не только табаком. В одном из рассказов Н. А. Лейкина, написанном в 1880 году, говорится о том, как молодые супруги Корытниковы открыли на Петербургской стороне «при своей квартире табачную лавку». Далее следуют замечательные подробности, явно списанные с натуры: «В день открытия лавки праздновали новоселье. Был молебен с водосвятием, а после него пирог с сигом и выпивка… Гости выпили и сделали почин торговле, купив по пачке папирос», — но не только: «Священник купил бронзовые запонки своей жене за двугривенный. Кроме того, в магазине торговали и игрушками. На окне лавочки был выставлен игрушечный медведь в крашеной заячьей шкуре, играющий на барабане, и раскрашенные детские картинки с изображением солдатиков для вырезок, вследствие чего у окна целый день стояла толпа ребятишек».

«Торговли совсем не было», — заключает автор. В лавку заходили то за мозольным пластырем, то спрашивали, умеет ли табачник заговаривать зубы. В качестве рекламы хозяин лавки подарил как-то одному из несостоявшихся покупателей пачку папирос, но должного действия презент не возымел — покупатель больше не пришел.

Торговцы знали, что без рекламы не обойтись, — на первое время хоть наружной. По воспоминаниям А. Ф. Кони, «у табачных магазинов непременно два больших изображения: на одном богато одетый турок курит кальян, на другом негр или индеец, в поясе из цветных перьев и таком же обруче на голове, курит сигару». В 1848 году «Санкт-Петербургские ведомости» отмечали: «… недавно на Невском проспекте явилась небывалая вывеска: щит прекрасного розового цвета, украшенный серебром и золотом». Под этой вывеской открылся магазин папирос и табака Христофора Спиглазова, фабрика которого находилась на Васильевском острове.

За десять лет до появления этой вывески Ф. В. Булгарин отметил следующее: «Около двух лет проходя ежедневно по Невскому проспекту, за Аничковым мостом, мы видели золотого орла над вывескою табачного магазина с надписью — В. Жуков. Мы думали, что это — магазин Василия Григорьевича Жукова (известного табачного фабриканта николаевских времен). Однажды, подойдя поближе, мы удивились, удостоверясь, что это не орел, а лев, осыпанный табачными листьями, и так искусно, что в 10 шагах кажется орлом с распростертыми крыльями, а торговля совсем не известного Жукова, а его однофамильца».