Дыры между ноздрями
Шрифт:
— Прости — сказала Самболь и села рядом.
— Знаешь в чём твоя проблема? — Трейси закрыла ладонью свой правый глаз. — Ты видишь только половину мира! Где живут одни уроды... И это не потому что у тебя только один глаз зрячий! Я хочу жить на другой половине, врубаешься? И хочу, чтобы ты была там же, со мной!
Она заревела. Самболь обняла её.
Свет мёртвых звёзд
В «Безымянном» баре (так он и назывался) на выходе из стыковочного узла Агнешка выделялась среди всех остальных: из всего потока безымянных работяг и шахтёров в штанах,
За барной стойкой она жевала золотыми зубами шоколадные конфеты, запивая газировкой, и украдкой нюхала в обе ноздри ганимедский порошок, надеясь укротить своё волнение и перебить кислый запах пота и отчаяния, исходивший от прохожих.
Рядом к ней подсел молодой человек, тоже выделяющийся из толпы, и заказал стакан виски со льдом. Агнешка взглянула на него из-за тёмных очков в роговой оправе. На нём был мятый дождевой плащ. Воротник его рубашки был мокрый от пота. Из-под шляпы-федоры торчали нечёсаные рыжие волосы. Лицо сухое и женственное, очень бледное, как у актёра японского театра. На руках — белые хлопчатобумажные перчатки. Человек, работающий руками, так одеваться не станет. Впрочем, это могло сыграть на руку: они могли сойти за парочку любовников, в случае чего.
Человек поднял стакан виски и пока он пил, его острый кадык ходил вверх и вниз.
— Так это Вас нужно отвезти на Фобос? — спросил он и разгрыз кусочек льда во рту.
— Да, — ответила Агнешка.
Бледный незнакомец положил пару бумажных долларов под пустой стакан.
— Челнок отходит через пятнадцать минут. Посидите здесь минут пять. Наши места будут рядом, — сказал он, завязал ремень на плаще и ушёл.
Бармен поднял стакан и деньги. Под ними лежал билет.
На борту незнакомец появился перед самым вылетом и сел рядом с Агнешкой, как и обещал. Свою шляпу он снял и закинул на место для багажа. В пути они не разговаривали пока в иллюминаторе наконец не появился Фобос: булыжник неправильной формы, избитый метеоритами и освещённый отражённым от Марса светом. Это успокоило Агнешку.
— Почему вы, простите, Вы именно здесь? — спросила она.
— Вокруг Фобоса нельзя запустить искусственный спутник, — спокойно сказал незнакомец. — Всё из-за его орбиты. Здесь за нами не могут следить со спутников и самолётов, как на Марсе. Ещё внутри много полостей, в которых можно прятаться.
Говорил он, глядя грустными, подведёнными тушью глазами в иллюминатор.
— Вы же знаете, что всех Вас рано или поздно найдут и перебьют, — сказала Агнешка. — Ваш предводитель — большой мечтатель.
Незнакомец улыбнулся, не отрывая взгляда от звёзд за стеклом.
— Так мы его и зовём: «Мечтатель». Он когда-то работал космическим монтажником на земных станциях. Из-за аварии его выбросило на орбиту, и он провисел там один несколько дней, медленно приближаясь к радиационному поясу. Тогда, в полном одиночестве, он увидел истину. Позже он подарил нам Мечту. Это намного больше чем такие мелочи как права рабочих, полезные ископаемые или независимость Марса. Всё это лишь попытки приспособиться к миру корпораций, извративших человеческую сущность. Мечта — это намного большее.
Агнешку впечатлило, с каким глубоким одухотворением он это произносил. Ей захотелось расположить его к себе, чтобы выведать побольше. Она положила свою ладонь на его ладонь в белой перчатке, от чего он смущённо поёжился, но руки не убрал.
— А кто же ты? — спросила Агнешка. — Ты тоже мечтатель? Как зовут тебя?
— Моё имя Ален Готье, но оно осталось там, в Новом Пакистане, откуда я родом. За мной же навечно осталась кличка le Samoura"i, что значит «служить». Я служил всю свою жизнь разным боссам на разных планетах. Убивал, грабил, вымогал деньги, выбивал долги. Слепо исполнял чужую волю и дурные поступки. Теперь же, я контролирую свою жизнь, и честен с собой. Те качества, которые я развил в служении, помогают мне. И мне нравится эта кличка, ведь я продолжаю служить, но на этот раз добродетелям и самому себе.
— Я понимаю, что это значит, — сказала Агнешка и запустила свои пальцы между его пальцами.
Розовый порошок с Ганимеда сильно подкосил Трейси.
Самболь несколько раз наведывалась к Умнику, сыпала угрозами устроить «облавы» на него и его барыг если они не перестанут снабжать Трейси в таком большом количестве. Но она сама в конце концов поняла, что борется со следствием, а не с причиной. Самболь и сама постоянно нюхала, однако могла себя контролировать.
Они ходили в кино, на последний фильм с Патрисией Шарман. Она играла женщину-шахтёра на спутнике Юпитера Ио, которая была поражена радиацией в шахте. Из-за её радиоактивности от неё ушёл муж, её оставили подруги, и сама она в конце концов умерла при невыясненных обстоятельствах в аварии: транспортный челнок «случайно» столкнулся с куском космического мусора. В фильме прозрачно намекали, что это дело рук горнодобывающей компании — руководство не желало, чтобы героиня разболтала о тяжёлых условиях труда на Ио.
Самболь находила историю интересной, тогда как Трейси всё время бегала в туалет «пудрить нос».
— Правда, забавно? — сказала Самболь. — Она умерла, а мы видим её сейчас на экране. Я проезжала мимо того ресторана, когда его...
Когда она повернулась к Трейси, та уже заснула, и проспала так до самого конца фильма.
Простыня липла к ней, когда она пыталась пошевелиться. Тканевая повязка над левым глазом набухла, впитав в себя пот, стекавший со лба. На внутренней стороне бёдер она ощущала прохладные щёки Трейси и её освежающее дыхание. Трейси натёрла себе губы и дёсны порошком, и Самболь теперь тоже начала чувствовать его действие.
На её живот закапала горячая кровь и холодные слёзы.
— Прости, чёрт побери, — сказала Трейси.
Прикрывая ладонью нос, она поднялась с кровати и убежала в ванную.
— Хотела сделать тебе хорошо, а тут такое, — говорила Трейси оттуда.
Кожа в её носу между ноздрями окончательно отслоилась. Трейси залезла ногтями и вытащила наружу окровавленный хрящ носовой перегородки, бросила его в раковину перед зеркалом.
— Каждый день хочу сделать тебе хорошо. Стараюсь подбирать слова, — сказала она и захныкала. — Боюсь сказать слово лишнее, чтобы снова не увидеть поганое выражение на твоём лице.