Дыры между ноздрями
Шрифт:
Попала она в ствольную коробку, прямо во флажок предохранителя — кожа на её пальцах разодралась о него.
Муджахид сильно напряг указательный палец, пытаясь нажать на спусковой крючок в тот момент. От того что весь автомат резко дёрнуло в сторону от удара Самболь, рукоять провернулась в его потных пальцах, но указательный, оставшись на крючке, переломился в фаланге. Дожать крючок чтобы выстрелить муджахид не сумел.
Самболь повалила муджахида на пол, вцепившись ногтями в его горло. Она сдавила коленями его живот. Его кадык она с усилием продавила ладонью в трахею, как выскочившую
Из-под дула автомата Самболь вынула штык-нож. Взяв его за лезвие у самого острия, она сделала надрезы на распухших веках чтобы выпустить из них кровь. Глаз теперь стал видеть больше. Нащупав дверь, Самболь выбежала из домика.
Засвистели пули. Они били по глиняным стенам, пробили бока рысака и механическую ногу лошади Трейси. Кобыла-рысак обвалилась, как сломанный мост под собственной тяжестью. Её морда задралась над землёй, натянув привязанные к коновязи поводья. Самболь спряталась за её тушей как за укрытием.
Всадник развернулся вдалеке, повесил автомат на ремне через плечо и поскакал дальше с привязанной к седлу Трейси позади себя. Самболь видела её спину на кончике прицельной мушки.
Нога лощади Трейси истекала густой гидравлической жидкостью. Самболь выбила обездвиженный протез прикладом. Лошадь забеспокоилась, но уверенно держалась на трёх ногах. Забираться на неё Самболь всё же не решилась.
Она посмотрела в след далёкому всаднику, и увидела, что кроме светящегося Солнца есть ещё и светящиеся солнечные батареи, отражающие его свет на одном из склонов.
— Тащи всё живо в машину! — кричала Самболь, устроив ураган в палатке старателя: крушила всё его оборудование.
В его спину она настойчиво тыкала дуло автомата. Худой, осунувшийся мужчина еле поспевал перетаскивать тяжёлые аккумуляторы в четырёхколёсный вездеход.
— Я заряжал их целых два дня, чёрт возьми! — жаловался он. — Всю неделю сплошные облака!
— Мне плевать! Я тебе башку прострелю!
— Присоединяйтесь к нам, Михаил, — повторила Агнешка. — С вами или без, мы победим и построим свой мир. В нём не будет места для вашего бизнеса, вам всё равно придётся от него отказаться. Лучше сделайте это сейчас и примкните к общему делу.
— Какое у нас с вами общее дело? — спросил Михаил, оглянувшись на неё.
Михаил стоял к ней спиной и смотрел в маленький проём, откуда исходил солнечный свет.
— Вы муджахиды, — сказала Агнешка. — Вы объединились в борьбе за свою веру. Так объединитесь же и с нами.
— Что же такого плохого в порошке из цветов?
— Вы делаете людей его рабами.
— Я делаю людей не рабами порошка, я делаю их рабами Господа!
Михаил повернулся к ней лицом. Агнешка запомнила его глаза, обладавшие будто бы неким тайным знанием, которое он уже давно отчаялся с кем-нибудь и когда-нибудь разделить. Ведь всё равно никто не поймёт.
Узоры, шитые золотыми нитями на его парчовом платье, были красивы, однако они изрядно растрепались.
— Знаете, почему цветы так называют: «пыль из-под сапог Пророка»? — спросил Михаил, и сам продолжил отвечать. — Однажды, сын старейшины в одной деревне занемог. Никто не мог поначалу понять из-за чего. Но все в конце концов догадались, что причина в его разбитом сердце: он оказался влюблён в девушку из соседнего посёлка. Прознав, что в пещере неподалёку остановился Пророк, старейшина велел послать за ним. Пророк, разумеется, согласился помочь в излечении души молодого человека. Перед входом в его дом, Пророк отряхнул сапоги — стряхивал с них придорожную пыль. Юноше он посоветовал признаться наконец девушке в своих чувствах, и настоял, чтобы он на следующий же день отправился в её посёлок. Пророк покинул их дом. Юноша после разговора с ним крепко заснул и проспал всю ночь — чего не мог сделать из-за прежнего недуга. Наутро, выходя из дома, он увидел что на входе под дверью выросли прекрасные цветы. Юноша сделал из них букет, и подарил их той девушке. Они поженились, родили шестерых детей и жили душа в душу.
— Красивая история, — сказала Агнешка. — Но как это относится к делу?
— Я понимаю, почему Фидаины отказались от тебя и прицепили к бомбе, — сказал Михаил. — Потому что в тебе нет ничего святого. Ты могла спасти свою душу только став мученицей.
— Поговорим с вами позже, — сказала Агнешка и отправилась в покои для гостей.
— Ты слышал его, — говорила Агнешка Умнику. — Он безумец!
— Да, это уж точно, сестрёнка, — ответил Умник.
Le Samoura"i и Тимашёвы сидели на ковре на дастархане, поджав под себя ноги, и пили чёрный чай. Франсуаза аккуратно наливала чай в пиалу в руке мужа Гектора.
Парни Умника сидели на противоположном дастархане в другой стороне просторной комнаты, и не сводили глаз с них.
— Пойдём на сделку с правительством, — сказала Агнешка. — Затащим сюда радиопередатчик. Что они предложили тебе, Умник?
— Они повесят третий спутник «Муса» и остановятся на этом. Будут для видимости борьбы с наркотиками жечь иногда пару полей, в обмен на это заплачу нужным людям. Под моим началом не будет такого мракобесия и тирании как сейчас. Я буду справедливым королём!
— Когда ты получишь Ганимед, я смогу здесь развернуть свою базу?
— Замётано! Только передатчик придётся тащить ближе к самому верху, чтобы сигнал точно вышел наружу из этой дыры. Это не получится сделать незаметно.
— Я тебя поняла.
Агнешка хлопнула глазами, и le Samoura"i с Тимашёвыми отложили чай и вытащили пистолеты-пулемёты. Парни Умника последовали их примеру и достали свои.
Михаил стоял и продолжал смотреть в источник света за дырой в горной стене.
— Вы правы, мулла, — сказала Агнешка, появившись в зале с автоматом в руках. — Во мне нет ничего святого. Ваша вера оказалась вашей слабостью. А я — сильная.
— Шайтан! — зашипел от злости Михаил.
Агнешка и le Samoura"i с Тимашёвыми и парнями Умника пробирались к вершине горного логова расстреливая всех, кто встречался им на пути.
— У меня всё! — крикнул Гектор Тимашёв. — Передай обойму!
— Держи, дорогой!
Франсуаза выкинула в его сторону магазин из подсумка.