Дыры между ноздрями
Шрифт:
Ровный строй космонавтов с красными повязками на рукавах вскинул руки в приветствии: приложив кулак к стеклу шлема, пальцами от себя. Не такой угрожающий жест, как если показать кулак пришедшим людям.
Стёкла их шлемов отражали взошедший Марс, но Агнешка могла догадаться, что за лица скрываются за отражением. То были лица людей, твёрдо убеждённых в том, что в жизни стоит что-то изменить — но абсолютно не понимающих как это сделать. Они прошли через непонимание своих родных, близких и знакомых, своего начальства, коллег и просто всего мира. Они не нашли себе место в нормальной жизни
Космонавты прицелились и выстрелили залпом в Марс. Понять, что они действительно выстрелили, можно было только по упавшим гильзам и лёгкой дрожи в земле после залпа.
Как ни старалась Агнешка усмехнуться над наивностью происходящего, её это растрогало. Только что будто бы торжественно почтили память по её душе, надеждам и устремлениям.
Фидаины были невежами. В борьбе с несправедливостью они не придумали ничего лучше, чем пытаться построить древний халифат в галактике — срубая головы и закидывая космическим мусором корабли «неверных». Не понимая, что справедливей во Вселенной от этого не станет никому. Эмиры же на Венере сражались друг с другом лишь за верховенство в правлении Зухарой. Тренировка их наёмников не делала чести.
Здесь же она наконец увидела нечто искреннее и осмысленное, к чему стоило присоединиться. И за что стоило умереть вместе со всеми, если ничего всё-таки не выйдет.
В казарме бойцы вели свой скромный, размеренный быт, направленный на поддержание тела, ума, духа, оружия и скафандра в чистоте и рабочем состоянии. Внимание Агнешки привлекли супруги Тимашёвы: Франсуаза и Гектор. Франсуаза осторожно водила опасной бритвой по лицу мужа. Жёсткие волоски хрустели под лезвием.
— Помогает мне сосредоточиться, — сказала она Агнешке. — Боюсь поранить его, и руки перестают дрожать.
— Наш брак зарегистрирован Народным Фронтом! — заявил Гектор, показывая Агнешке кольцо на безымянном пальце правой руки. — А не продажным правительством планет... Мы этим очень гордимся!
Le Samoura"i повёл её, ничего не объясняя, в отдельный от всех кабинет, заставленный картами и глобусами звёздного неба. Он кротко сел на колени, опустив голову.
У маленького окна, смотрящего в чёрный космос, стоял седой мужчина и глядел в телескоп-рефрактор. Рядом стояли два рефлектора, тоже направленные в окно.
Мужчина поднял голову от телескопа и взглянул на Агнешку. Будто по его велению, le Samoura"i встал на ноги и молча вышел из кабинета.
— Агнешка бин Шариф? — спросил мужчина. — Младшая дочь? Ты приехала учить нас?
— Вроде того, — ответила она.
— Знаешь, Агнешка, многие приезжают сюда, чтобы побороть свой страх, освободиться от него. И ведь как кстати, что эта планета называется «Страх». Но я говорю им, что страх — это ваша неотъемлемая часть. Я говорю им — это ваш друг, который хочет уберечь вас от неприятностей и несчастья. Но, как и всякий живой друг, он может и ошибаться, и из благих намерений завлечь вас туда, откуда собирался вытащить изначально.
Он пристально посмотрел в её глаза.
— Так чего ты боишься, Агнешка? И от чего бежала сюда?
— От... от...
Множество вещей пришло ей на ум из памяти, и её рассудок не смог с ними справиться. Изуродованные тела хоронили её под собой. Среди них были и нерождённые дети её любовника Кассама, убитые ею из ревности пинками по животам других его любовниц. Прохожие, случайно зашедшие в квартал Фидаинов — которым она разрезала глаза штык-ножом только чтобы посмотреть какого цвета жидкость из них выльется (она поспорила с подругами что он «голубой»). Агнешка отчаянно шарила рукой среди тел, надеясь выбраться наверх. Из мира, где с автоматом в руке можно делать всё что угодно, надеялась выбраться куда-нибудь повыше, где ждёт любовь и забота отца, которого никогда не было.
Она лежала на полу, а в руке, вытянутой вверх, сжимала флакон с розовым порошком. Его тут же выхватил мужчина.
— Что это такое? Ага, костыли для души-инвалида, — сказал он.
Агнешка шипела, корчась на полу, и смогла внятно произнести два слова: «отдай» и «придурок». Руками она пыталась схватить мужчину за ноги, но руки её плохо слушались.
— А ведь нас постоянно упрекают в том, что нам нечего освобождать! — сказал мужчина. — Так работы непочатый край, оказывается!
Мужчина твёрдо взял её голову за макушку, чтобы не дёргалась. На мизинце второй руки он поднёс к её носу порошок. Агнешка судорожно втянула носом, повторяя слово «идиот».
— Приехала нас учить, хотя сама едва умеешь стоять на двух ногах, — съехидничал он.
— Напридумывал каких-то бредней... привёз кучу людей на смерть... все подохнут... идиот... все! — залаяла Агнешка.
— Посмотри в телескоп, — сказал мужчина. — И скажи, что ты там видишь.
Она быстро посмотрела и стукнула по трубе. Телескоп провертелся со скрипом на штативе.
— Звёзды поганые твои... придурок!
— Звезды эти, скорее всего, давно мертвы. Ты видишь только их свет, который пока ещё доходит до нас. Этих звёзд больше нет, но мы их видим. И отчаявшийся путник всё ещё может найти дорогу по ним.
Агнешка забилась в угол, сыпая бранью и нюхая порошок с дрожащих пальцев.
— А в тебе ещё остался свет, Агнешка? — спросил мужчина.
— Да пошёл ты знаешь куда!
— Огонь ещё есть... значит, будет и свет.
Третья ноздря
— Лошади... Что за фыркающие создания, — подумала Самболь.
Трейси вдруг поскакала галопом на своей кобыле и вырвалась далеко вперёд. Механический протез в передней правой ноге лошади жужжал и скрежетал на такой большой скорости. Кепка с надписью IMARS слетела с головы Трейси и исчезла в поднявшейся пыли.
— Ты куда? — крикнула Самболь ей вслед.
Их проводник Том остановился. Почесав с хрустом небритое лицо, он лениво потянулся за сигаретами в нагрудный карман, и свистнул сквозь зубы.
Пыль впереди рассеялась. Лошадь Трейси стояла вдалеке как вкопанная. Сама Трейси прижалась всем телом к ней, обняв руками шею животного, вдавив колени в его бока.
— От меня никуда не ускачет, — сказал Том, закурив. — Я её с самых первых лет выходил.
Том и Самболь медленно подходили на своих лошадях к застывшей Трейси.