Дышать!
Шрифт:
– О, Господи! Такое утро..так мерзко. Вчера явно перепил. В такое утро следует пускать на фоне гармошечный ритм "Вальса Амели". ? Тебе, вообще, какие фильмы нравятся? Какая музыка? Я ныне трезв и готов постигать тебя, женщина.
Ответа не было. Я открыл глаза. Рвота подступала к горлу. Я приподнялся, в палате никого не было. Срочно отправился в уборную. Где, обняв унитаз, провел минут двадцать.
Умылся, вернулся. Никого. И теперь заметил, что и вещей Катюши тоже нет. Только её книжка на полу.
Прошел
– Что вы за люди такие?? Что с вами не так? Как так можно? И зачем и почему?
Я вопрошал, но тётка ушла, и продолжал вопрошать я не у кого-то конкретного, а у самого места. У домов, что виделись внизу склона. У лая собак. У Мальчишки, что поднимался ко мне.
– Вы девушку свою ищете?
– Да, чёрт возьми, да.
– Меня просили передать, что она ушла.
– Куда?
– По дороге пошла.
– Давно?
– Это не знаю. Вы тоже идите. Вас там встретят. Меня так просили передать.
– Кто просил? Катюша? Девушка?
– Не. Вы чего? Стал бы я её слушать?! Папка попросил.
– А Папка, это наш водитель?
– Не, Папка -- это мой папка.
– Ох, уходи, пожалуйста.
– Ещё увидимся.
Мальчик убежал обратно.
– Не дай Бог!
– бросил я ему вслед.
И похмелье, и очередной кульбит на землю, и вчерашняя разбитая голова -- все делало из меня так себе ходака. Но я собрал сумку, взял с собой катюшину книжку и почти бегом зашагал сперва вниз, затем вверх, потом по дороге.
Я шел долго. Весь день. Впереди ничего и никого. Позади тоже. Делал перерывы. Выяснил, что прошлым вечером мы с Катюшей выпили одну и чуть отпили от второй. Я решил закончить её в одиночку.
Небо все сильнее заливалось тучами и становилось все холоднее. Уже шел пар при дыхании. Уже тряслось тело и онемели руки. Я пил, чтобы не чувствовать мороза, но помогало слабо. Наконец, когда солнце ушло в закат, я без сил упал на бок. В полугнилую траву, в грязный снег. Я достал книжку, быстро пролистал все страницы и заметил маркером выделенное в овал название одного из рассказов. Я глотнул еще виски и приступил к чтению.
"Пусть кончится здесь..."
Я не то чтобы красива. Я просто умею подчеркнуть достоинства, скрыть недостатки. Меня скрутили силком деспоты-чувства и утащили в этот двор. Сегодня и сейчас. Меня называли красивой, но я понимаю, как далека я от красоты настоящей. И все-таки я симпатична. Надеюсь, что симпатична. Надеюсь и потому стою перед его подъездом. Со скромными нежно бежевыми губами, прозрачным лаком на ногтях и с тетрадкой, которая исписана стихами.
Он так загадочен. Он хмур и бледен. С лицом заполненным болью. Он совсем не красив. Но каждый раз, когда мы пересекаемся, я замираю. Уже год мы случайно встречаемся, год сталкиваемся на секунду глазами. Но иногда он пропадает. На пару недель, или больше. А потом вновь появляется, еще бледнее и еще более болезный. Что-то внутри тянет к нему. Но я весь этот год боялась шагнуть первой.Мне пятнадцать. Мне говорят, что в первый раз так всегда. Но я не верю в "первый раз". Я верю в "единственный раз". Глупые нюни пятнадцатилетки.
– Хотите, я прочитаю вам свои стихи?
– Ой, я бы с удовольствием послушала, но давай в другой раз?
Наша преподавательница литературы очень добрая. Но у нее есть еще десятки таких же, как я. А он. Если бы он учился в одном классе со мной, на литературе, на наших мини-постановках перед классом, в какой-нибудь пьесе. Класс бы над нами смеялся, а я нервно читала бы с листа слова Джульетты. Но он на год старше. И учится в другую смену. Я вижу его, лишь когда прихожу на уроки, а он как раз уходит домой. Чертова судьба. Чертовы нюни пятнадцатилетки.
Над ним издеваются одноклассники. Так мне рассказывали подружки. Он нелюдим. У него нет друзей. И говорят он лежал в психушке. Его кожа бледная -- он вряд ли часто выходит гулять. Почему к нему тянет? Наверное, потому что я умею скрывать недостатки и подчеркивать достоинства. Я бы поправила его волосы, я бы застегнула верхнюю пуговицу на его рубашке. Погладила бы ему штаны. Он не красив, но он симпатичен. Как и я. Я бы очень хотела ему помочь, но при этом очень боюсь.
– Хотите я прочитаю вам свои стихи?
– Завтра, обязательно завтра!
В его окне не горит свет. Я пытаюсь посчитать номер квартиры, чтобы позвонить в домофон. Наверное, услышу голос его мамы. Она спросит "Кто?". Я поздороваюсь и скажу, что к Нему. Наверное, она позовет его к трубке. Или откроет мне дверь, и я зашагаю по ступенькам на трети этаж. Начну задыхаться уже на втором. Не потому, что слабая. Потому, что волнуюсь.
На уроках физкультуры я лучше всех бегаю. Даже мальчики меня не могут догнать. Только сейчас я так медленно шагаю вперед. Обычно мои ноги несутся стремительно. Как и его. Он почти бежит прочь каждый раз, когда его вижу. Знаю что не от меня, что из школы. Но думаю об этом. Думаю, что точно за ним поспею за ним. Что убежим вместе. Розовые нюни пятнадцатилетки.
Меня обзывают. Грубо и обидно. Когда я призналась подружке в чувствах Нему. И она сказала, что мы друг друга стоим. Это прозвучало обиднее всех обзывательств. Не знаю, почему. Я думала, что лучше, чем Он. Может просто казалось.
– Хотите я прочитаю вам свои стихи?
– Да. Давай сейчас. Долго, наверное, заставила тебя ждать? Прости, пожалуйста.
– Ничего страшного. Слушайте...
Пусть кончится здесь!/ Не хочу, не могу так страдать../ Я пытаюсь, но у губ не выходит сказать.../От судьбы, за грехи мои, месть!