Дыши в такт со мной
Шрифт:
Ничего, что помешало бы родителям переделать эту комнату после его смерти.
Он не хотел оставлять за собой следов.
Выходя из комнаты, Логан плотно закрывает дверь, вешает на неё табличку, якобы свидетельствующую о том, что он недовольный жизнью ребёнок «Не входить!» на самом же деле, для Мии.
Он был бы готов даже повесить замок, лишь бы она не вошла. Не узнала правду.
Спустившись вниз, он застревает в гостиной, сгребая в кучу присланные его школьными друзьями подарки.
Он даже не
Родители отправят их обратно.
– А что мне прикажешь делать?
Услышав шипящий шепот отца, перебивающий звон тарелок на кухне, Логан прокрадывается вперёд, огибая диван и упираясь затылком в холодную стену.
– Не знаю. Поговори с ним, ты же мужчина. Объясни, как обстоят дела.
– Хочешь сказать, он не знает? – Говард раздражённо вздыхает. – Думаешь, он не знает, что у нас нет шестисот тысяч для его лечения?
Нахмурившись, Логан бросает взгляд в тёмное окно, где отражается его силуэт.
Жалкий мальчишка, притаившийся, словно змеёныш, что встретиться с браконьерами через мгновенье, после смерти его матери.
– Он ведь взрослый парень. Ему восемнадцать лет, пусть поступает в колледж, уезжает, проживёт последние дни, как нормальный, а не под крылом у родителей.
– Я не знаю, как сказать ему. Выглядит так, будто мы не хотим портить картину фасада уродливым кустом.
Голос матери звучит поразительно холодно.
С шумом сглотнув, Логан заводит руки за голову, закрывая глаза.
Он должен был сам догадаться. Тебе не позволят коротать последние минуты в собственной постели.
Здесь живёт только тот, кто приносит пользу.
Трупам присуща жизнь в могиле.
Прочистив горло, он напускает на себя радостный вид, словно ничего не слышал.
– Всем привет, - появившись в проёме, он заставляет родителей вздрогнуть.
В первую секунду вид у Тринити напуганный, она замирает с ножом в руках, что ещё секунду назад разрезал бисквит шоколадного торта с орехами.
Его любимого.
– Логан…
– С днём рождения меня! – восклицает он, садясь за стол.
Плотно заставленный тарелками, он ломится от количества картофеля, курицы и овощей.
– Да… с днём рождения сынок, - подойдя ближе, Говард улыбается ему. – Какие планы на вечер?
– Честно говоря, ужасно хочу спать. Поем, а потом сразу лягу.
Кивнув, Говард садится напротив, и, вытерев руки о фартук, Тринити улыбается сыну, водружая перед ним тарелку с тортом.
– Твой любимый милый.
– Да, мой любимый мама, - Логан улыбается ей, ловя на себе взгляд, полный жалости.
Так смотрят на старика после инсульта, что в последний день перед смертью вдруг заговорил и съел кусок мяса.
Все делают вид, что ему лучше, но на самом деле старуха с косой просто слегка ослабила хватку для последних часов удовольствия.
– Мия, спускайся! – Говард
Тринити садится рядом и изо всех сил, старается говорить о чём-то отвлеченном, когда спускается Мия, родители увлекают Логана в пучину разговора о её школе.
Лога наслаждается моментом. Он почти чувствует себя нормальным, объедаясь курицей и точно зная, что его не будет тошнить.
Вместе с Мией они сражаются за последний кусок торта, он закрывает глаза от удовольствия каждый раз, когда на языке растворяется очередная крошка.
После ужина Логан уходит наверх. Гасит свет в комнате и, зажигая фонарик, забрасывает в рюкзак свои вещи. Джинсы, свитера, футболки, носки, сменное бельё, бейсболка.
Собрав накопленные за восемнадцать лет деньги, он заталкивает их в карман джинс. Надевает куртку, садится на постель и ждёт, когда звуки в доме затихнут.
Мать и отец долго что-то выясняют, моя посуду, Мия болтает по телефону. Они принимают душ по очереди, удаляются в спальни, читают.
Когда после последнего похода отца в уборную проходит час, Логан позволяет себе выйти.
Он расправляет складку на постели, не желая оставлять за собой следов. Вспомнив о коллаже, он достаёт его из-за спинки кровати и отрывает несколько детских фотографий.
Спустившись вниз, он застывает у входной двери и не верит, что больше не вернётся.
На кухне ещё сохнут тарелки после их ужина, телевизор наверняка ещё тёплый после последнего просмотра, а подарки ещё ссыпаны в кучу у лестницы.
– Логан?
Голос матери заставляет его вздрогнуть. Она встаёт с кресла и оборачивается к нему.
На ней старый халат, подвязанный поясом, волосы растрёпаны, а щёки кажутся мокрыми.
Вцепившись онемевшими пальцами в лямку рюкзака, Логан слабо улыбается ей.
– Я люблю тебя мам.
Она ничего не отвечает, на её лице недоумение, смешанное с ожиданием.
Она ведь знала, что однажды это случится.
Пусть последние созерцание сына будет с рюкзаком за плечами, а не в чёрном костюме, лёжа в гробу.
Открыв дверь, он уходит.
3 глава
Все люди закрывают окно души маской из плоти и прячут обитающие под ней пиявки.
Кобо Абэ.
На Нью-Йорк медленно опускались сумерки, белоснежный снег превратился в пушистые кусочки тёмного неба, а Клео Макалистер, словно тысячу лет назад появилась на пороге квартиры Логана Андерсона.
У меня ВИЧ.
Он виновато смотрел на неё, словно нашкодивший подросток, а Клео, будто застывшее изваяние не сводила с него пристального взгляда.