Дюк
Шрифт:
Это было просто фантастически.
Хихиканье Дюка привлекло мое внимание.
— Это совсем не смешно, — проворчала я, качая головой.
— Детка, все парни просто предполагают, что мы уже трахаемся в любом случае.
— Но… с чего бы…
— Грязные по своей сути, помнишь? — спросил он, протягивая руку и хватая меня за подбородок. — Вернись сюда. Не люблю оставлять работу незаконченной.
— Что? Нет! — взвизгнула я. — Кто-то может…
— Пенни, — сказал он, дергая футболку, с дьявольскими глазами.
— Отвернись, — потребовала я, засовывая руки обратно в футболку.
— Почему?
— Потому
— Серьезно? — спросил он, не пытаясь скрыть своего веселья. — Детка, я только что держал твою грудь во рту, а теперь ты стесняешься?
— Ш-ш-ш! — потребовала я, хлопнув его по руке, что только заставило его усмехнуться. Затем он протянул руку, схватил футболку и стянул ее через мою голову. — Дюк! — крикнула я шепотом, прижимая руки к груди, чтобы попытаться прикрыться. Он никак не отреагировал на мое возражение, вывернув футболку наизнанку, а затем надел ее мне через голову правильным образом.
— Руки в рукава, — сказал он, приподняв бровь, со злым взглядом.
Да, ну, у меня был опыт поиска всех способов переодеться для занятий в тренажерном зале, не показывая никакой интимной кожи. Я прижала одну руку к груди, чтобы прикрыть грудь, и скользнула внутрь. Футболка упала, и я опустила другую руку, просовывая ее в другой рукав.
— Ты смешная, — сказал он, качая головой, наблюдая за мной. — Но это чертовски мило, так что я оставлю это без комментария.
С этими словами он наклонился и выскользнул из-под кровати, протягивая мне руку, которую я взяла, и тоже помог мне выбраться.
— Он ведь не собирается всем рассказывать, правда?
— Зависит от твоего определения «всем», — сказал Дюк, все еще улыбаясь, обнимая меня за бедра и ведя к лестнице.
— Это просто…
— Послушай, — сказал Дюк, положив обе руки мне на бедра, поворачивая меня лицом к себе. Он сгорбил плечи и наклонился ко мне. — Ты дала мне разрешение на то, что я хотел бы закончить. И до тех пор, пока это разрешение будет дано, я планирую воспользоваться им. Парни будут знать, что мы трахаемся. Либо по чистой догадке, либо потому, что я заставлю тебя кричать достаточно громко, чтобы разбудить весь комплекс. В любом случае, они узнают. Тебе просто нужно найти способ смириться с этим. И парни будут мудаками. Они будут свистеть или делать намеки. Вот что они делают. Тем не менее, если какой-либо из них вызывает у тебя непосредственный дискомфорт, ты говоришь мне, и я кладу этому конец.
— Серьезно? — спросила я, сдвинув брови. — Но разве байкерский клуб не являются чем-то вроде… братья превыше всего?
— Для некоторых девушек сделаны исключения.
— Для каких? — я нажала, немного разочарованная, когда его руки упали с моих бедер.
— От которых парни хотят большего, чем просто трахаться, — сказал он, затем повернулся и побежал вверх по лестнице.
Такие парни хотят делать больше, чем просто трахаться.
Он хотел большего, чем просто переспать со мной?
Я не совсем была уверена, должна ли я быть в восторге или в абсолютном ужасе от такого развития событий.
Поэтому я пошла вперед и позволила себе быть и той, и другой.
Глава 10
Дюк
Для человека, который пережил травму и жил в комплексе с кучей незнакомцев, она спала как убитая. Я уже две минуты стоял у кровати и звал ее все громче.
Предыдущий
Так что дерьмо случилось.
Я поклялся, что не допущу этого. Я знал, что это было ошибкой. Я не хотел втягивать ее в свой образ жизни. Она заслуживала того, чтобы поселиться с каким-нибудь банкиром или ай-ти специалистом. Скучно? Конечно. Но в безопасности. Хорошо.
Я не был плохим человеком. Но я не был хорошим. И я был чертовски уверен, что это небезопасно.
Но, как бы то ни было, пути назад не было.
Я, как в прямом, так и в переносном смысле, вошел во вкус. И я хотел большего.
Мы поднялись наверх, и Пенни убежала в мою комнату только для того, чтобы выйти через полчаса, когда появилась пицца, очевидно, пытаясь спрятаться. Буквально. Она вернулась в мою комнату и надела спортивные штаны, которые были, по крайней мере, на два размера больше, одна из ее толстовок, розовый капюшон которой свисал с одной из моих черных толстовок, которая была на добрых четыре размера больше ее тела и была не только мешковатой, но и почти свисала до колен.
Опять же, смешно.
И снова, слишком чертовски мило, чтобы вызвать что-либо, кроме улыбки.
Кэш подавил улыбку, будучи бывшим эпическим дамским угодником, он раскусил ее. — Холодно, милая? — спросил он, протягивая ей тарелку.
— Да, — сказала она, отводя взгляд и потянувшись за куском пиццы, чтобы опуститься на пол рядом со столом, потому что все места были заняты. Байкеры, как правило, не отличались рыцарскими манерами.
— Думаю, нет, — сказал я, обхватив ее за талию и потянув назад, балансируя своим пивом на подлокотнике кресла, чтобы я мог опустить ее вниз, не слишком сильно толкая ее ребра. Она не слишком благоволила к ним, оставляя мне надежду, что, возможно, они были просто ушиблены до костей, а не сломаны, как мы думали. Ее спины я не видел. Я подумал, что на следующее утро она наконец сможет принять душ, и тогда я заставлю ее позволить мне взглянуть.
— Дюк, — прошипела она, когда я усадил ее на ногу под хор смеющихся парней.
— Ты не сидишь на полу, как чертова собака, Пенни.
Она повернула ко мне голову и дерзко улыбнулась. — Ну, ты мог бы дать мне стул.
— Тогда мне придется сесть на пол, — сказал я, хватая свое пиво и поднимая его. — Таким образом, все выигрывают.
Сознавая, что у нас есть аудитория, она проглотила все дальнейшие аргументы и устроилась поудобнее, ковыряясь в своей пицце.
— Вы, ребята, действительно смотрите Друзей? — спросила она пару минут спустя, ее лицо сморщилось, как будто это не имело никакого смысла.
— А чего ты ожидала, ужасы или взрывы? — спросил Кэш.
— А, ну… да, — сказала она со смехом. — Что дальше? Может быть Скандал (прим. перев.: американский драматический телесериал)? Может быть, немного Секса в большом городе?
— Я такая Саманта, — съязвил Кэш, заставив Пенни поперхнуться пивом, которое я ей предложил.
Некоторое время спустя, когда пицца исчезла, а пива было выпито еще немного, я узнал, что Пенни была двумя вещами: легкой и сонной пьяницей. Все были пьяны по-своему: распутные, нелепые, злые, философствующие, глупые. Но пока мы сидели и смотрели повторы, ожидая, когда сменятся раунды, Пенни глубоко вздохнула и наклонилась ко мне, положив голову мне под подбородок. Примерно через три минуты я почувствовал, как ее тело расслабилось.