Дюна. Батлерианский джихад
Шрифт:
– Давайте, друзья мои, ешьте, берите пример с меня. Хотя я не могу дать вам свободу, давайте по меньшей мере разделим эту роскошную трапезу. Пусть это будет день нашего маленького счастья.
Голодные люди, урча от удовольствия, набросились на еду, накладывая себе на тарелки огромные куски, поливая их соусами, вылизывая тарелки дочиста. Вскоре на столах не осталось ни одной крошки. Люди смотрели на Серену с благодарностью и восхищением. Она же ощутила теплое чувство. Ей было радостно оттого, что она смогла сделать хоть такую малость для этих несчастных, обездоленных людей.
Впервые за
Одна из приглашенных на банкет рабынь встала, подошла к Серене и взяла ее за рукав. В темных усталых глазах рабыни можно было прочесть вспыхнувшую надежду.
– Как тебя зовут? – спросила рабыня. – Нам надо обязательно это знать. Мы расскажем всем, что ты сделала для нас.
– Меня зовут Серена, Серена Батлер. Я просила Эразма улучшить условия вашего содержания. Он сказал, что проследит, чтобы вы каждый день получали лучший рацион.
Она прищурила глаза и обернулась к роботу.
– Я права?
Робот тоже обернулся к Серене. На лице его блуждала довольная улыбка. Он был обрадован не тем, что он сделал, а тем интересным вещам, которые ему удалось наблюдать.
– Как вам будет угодно, Серена Батлер.
* * *
Благодаря соблазнительным свойствам машин мы склонны допускать, что технологический прогресс всегда ведет к улучшениям, и считаем его благом для человечества.
Возложив ответственность за неудачное испытание сплавного резонансного генератора на некомпетентных вычислителей, Тио Хольцман, не испытывая ни малейших угрызений совести, забросил этот проект. В глубине души он понял, что генератор не удастся сделать настолько селективным, чтобы он поражал только вражеских роботов, не причиняя значительных побочных разрушений.
Лорд Бладд, огорченный неудачным испытанием, в энергичных выражениях предложил прославленному изобретателю разработать какую-нибудь другую концепцию. Если и так, то все равно идея была весьма многообещающей…
Ученый вернулся к исходному пункту – разработке и усовершенствованию разрушающего поля, способного уничтожать гелевые контуры машин типа А1. Другие инженеры работали над усовершенствованием переносных генераторов такого поля для использования их в наземных войсковых операциях, но сам Хольцман чувствовал, что за всем этим кроются куда большие возможности, что конструкции аппаратов, генерирующих поле, можно приспособить для решения задачи блокирования и других типов вооружения.
Погрузившись в решение этой задачи , и избегая общества Нормы (которая имела обыкновение указывать ему на его ошибки), Хольцман в который раз принялся заново изучать свои вычисления. Цель была очевидна – увеличить мощность и плотность поля. Хольцман сражался с неподатливыми уравнениями, как с живыми противниками. Надо было во что бы то ни стало заткнуть бреши, сквозь которые кимеки пробились на Салусу Секундус.
Он думал о создании оружия, которое одновременно могло бы быть наступательным и оборонительным, мысленно играя вариантами, как игрушками. Хольцман понимал, что прямая деструкция врагов – задача несложная сама по себе, если Армаде Лиги удастся преодолеть оборону Омниуса. Простая бомбардировка атомными боеголовками может на корню уничтожить Синхронизированный Мир, но при этом одновременно погибнут миллиарды порабощенных машинами людей. Следовательно, эта идея нежизнеспособна и не должна даже обсуждаться.
Выйдя в планетарий, расположенный над узкой лестничной площадкой, Хольцман включил голографическое изображение луны, обращавшейся вокруг их океанической планеты. Спутник Поритрина вращался вокруг планеты по удлиненной эллиптической орбите, словно стараясь убежать из тисков силы притяжения. Модель луны пролетала сквозь воображаемую солнечную систему до столкновения с другой планетой, и это столкновение приводило к гибели обоих небесных тел. Нахмурившись, Хольцман выключил голограмму.
Да, разрушить просто, куда труднее защитить.
Хольцман хотел привлечь Норму к разработке нового проекта, но чувствовал, что молодая женщина пугает его. Несмотря на свои прежние блестящие достижения, он стыдился того, что его математическая интуиция оказалась хуже интуиции Нормы. Конечно, она будет счастлива работать с ним, но сам савант слишком сильно ощущал права собственности на новую концепцию. Сначала он должен сам полностью закончить разработку проекта, выполнив до последней точки все вычисления.
Но тогда зачем он вообще вытащил Норму из россакской глуши, если не для того, чтобы использовать ее математический потенциал? Раздраженный собственной нерешительностью, Хольцман поставил планетарный проектор обратно на полку. Пора снова приниматься за работу.
В дверь вошел, сверкая золотыми позументами и оружием, драгунский офицер. Он принес папку с результатами вычислений, сделанных командой рабов. Это был последний штрих, позволяющий закончить создание действующей модели.
Хольцман изучил принесенные данные, пробежав глазами вычисления. Он снова и снова обдумывал созданную им фундаментальную теорию, и вот наконец его вычислители нашли те ответы, в которых он так нуждался. В волнении он ударил ладонью по столу. Да!
Довольный собой изобретатель привел в порядок свое рабочее место, аккуратно уложил все в стопки – бумаги, чертежи и слайды. Потом разложил результаты вычислений так, чтобы они красиво выглядели на столе, и позвал Норму Ценва. Когда она вошла в его кабинет, он гордо объяснил ей суть того, что он сделал.
– Вот, пожалуйста, я прошу тебя посмотреть мои результаты.
– Я с радостью посмотрю их, савант Хольцман.
Норма не проявляла ни малейшего духа конкуренции, не было у нее и тяги к личной славе и известности, что доставляло Хольцману неподдельную радость. Однако он не смог сдержать тяжкий вздох.
Я боюсь ее. Мысль была ему неприятна, и он попытался отогнать ее от себя.
Она забралась на стул и, задумчиво постукивая себя по подбородку, углубилась в чтение уравнений. Хольцман принялся расхаживать по лаборатории, изредка бросая на Норму взгляд, но ее ничем невозможно было отвлечь. Она не оглянулась, даже когда Хольцман якобы случайно задел один из резонирующих призматических камертонов.