Дюна. Мессия Дюны. Дети Дюны (сборник)
Шрифт:
По какому-то внезапному побуждению Пауль вспомнил цитату из Экуменической Библии и тихо произнес:
– «Дар есть благословение дающего».
И слова его неожиданно звучно разнеслись в тишине неподвижного воздуха. Фрименские охранники Кинеса, сидевшие на корточках в тени административной башни, повскакивали, что-то бормоча в явном возбуждении. Один из них воскликнул: «Лисан аль-Гаиб!»
Кинес быстро повернулся и раздраженно махнул охранникам рукой. Те, негромко, но возбужденно переговариваясь, неохотно отошли за угол здания.
– Любопытно, –
Кинес твердо взглянул на герцога и Пауля:
– Большинство жителей Пустыни крайне суеверны. Не стоит обращать на них внимания. Они не имели в виду ничего дурного.
Но он не мог не вспомнить слова из легенды: «Они будут приветствовать вас Святыми Словами, и дары ваши будут благословенны».
Впечатление о Кинесе – частично основанное на кратком устном сообщении Хавата (осторожном и полном подозрений) – внезапно выкристаллизовалось для Лето: Кинес был фрименом. Кинес прибыл с фрименским эскортом, что могло, конечно, означать всего лишь, что фримены проверяют свое новообретенное право свободно перемещаться в черте города, – но эскорт этот выглядел скорее как почетная охрана. И по манерам Кинес был гордым человеком, привычным к свободе, и речь его и поведение сдерживались лишь его собственными подозрениями. Вопрос Пауля был прямо по существу.
Лето стал воспринимать Кинеса как местного жителя.
– Не пора ли нам отправляться? – спросил Халлек.
Герцог кивнул:
– Я полечу на своем топтере. Кинес может сесть в него рядом со мной – чтобы показывать дорогу. Вы с Паулем сядете сзади.
– Одну минуту, – сказал Кинес. – С вашего позволения, сир, я должен проверить ваши дистикомбы.
Герцог хотел было возразить, но Кинес опередил его:
– Я здесь не меньше забочусь о себе, чем о вас… милорд. Я слишком хорошо знаю, чье горло будет перерезано, случись что-нибудь с вами и вашим сыном, пока вы на моем попечении.
Герцог нахмурился, взвешивая возможности. Вот так ситуация! Отказавшись, я могу его оскорбить. А ценность этого человека для меня, возможно, неизмерима. Но… позволить ему пройти внутрь моей защиты, коснуться меня, когда я так мало о нем знаю?
Эти мысли пронеслись, перейдя в твердое решение.
– Мы в ваших руках, – спокойно сказал он и шагнул вперед, раскрывая свой плащ и заметив, что Халлек приподнимается на носках, напрягшись как натянутая струна.
– И если вы окажете любезность, – добавил герцог, – я был бы весьма благодарен за разъяснения об этом костюме – вы так хорошо знакомы с ним.
– Разумеется, – отозвался Кинес, нащупывая на плече под плащом герцога герметичные застежки. Проверяя их, он начал: – Костюм многослойный – высокоэффективный фильтр и теплообменная система. – Он поправил застежки. – Слой, примыкающий к коже, пористый. Пот проходит сквозь него, охлаждая тело… идет почти нормальный процесс испарения. Следующие два слоя… – Кинес подтянул подгоночный ремешок на груди, – содержат волоконные теплообменники и осадители солей. Соли также используются
Герцог развел руками:
– В самом деле, очень интересно.
– Вдохните поглубже, – сказал Кинес.
Планетолог рассмотрел застежки возле подмышек, подтянул одну из них.
– Движения тела, в особенности дыхание, – сказал он, – а также осмотические процессы обеспечивают нагнетающую си-лу… – Он слегка ослабил ремешок на груди. – Утилизируемая вода переходит в накопительные карманы, из которых ее и извлекают через эту вот трубку, закрепленную в зажиме под шеей.
Герцог опустил голову, чтобы увидеть конец трубки.
– Эффективно и удобно, – хмыкнул он. – Хорошее изобретение.
Кинес опустился на колени, проверяя, как подогнан комбинезон на ногах.
– Моча и экскременты обрабатываются в буртиках на бедрах, – сказал он и поднялся на ноги, проверил воротник и поднял прикрепленный к нему клапан. – В открытой пустыне этим фильтром закрывают лицо, а трубку с этими пробками, обеспечивающими плотную подгонку, вставляют в ноздри. Вдыхают через ротовой фильтр, выдыхают через носовую трубку. С таким фрименским костюмом, конечно, если он в хорошем рабочем состоянии, вы потеряете не более глотка влаги в сутки – даже если окажетесь в Великом Эрге.
– Глоток в сутки! – повторил герцог.
Кинес надавил пальцем на лобную подушечку костюма и добавил:
– Она может немного натирать лоб. Если она вызовет раздражение кожи, пожалуйста, скажите мне. Я мог бы подогнать ее чуть плотнее.
– Благодарю, – сказал герцог. Когда Кинес на шаг отступил, герцог повел плечами в костюме, ощутив, что теперь костюм сидит лучше – плотнее и меньше раздражает.
Кинес повернулся к Паулю:
– Теперь займемся мальчиком…
«Он хороший человек, но ему следует научиться обращаться к нам должным образом», – подумал герцог.
Пока Кинес проверял его костюм, Пауль стоял неподвижно. Он вспомнил ощущения при примерке дистикомба: странно-гладкая, скользящая ткань в мелких морщинах… Разумеется, он прекрасно знал, что никогда раньше не надевал дистикомб. Но каждое движение собственных пальцев, подгоняющих застежки-липучки под неумелым руководством Гурни, казалось естественным, инстинктивным. Когда он затягивал костюм на груди, чтобы добиться максимальной нагнетающей силы от дыхания, он знал, что делает и почему. Когда стягивал ткань на шее и плотнее прилаживал лобную подушку, он знал, что, если этого не сделать, кожу сотрет до волдырей.
Кинес выпрямился и озадаченно отступил.
– Вы уже носили раньше дистикомб? – спросил он.
– Сегодня я надел его в первый раз.
– Значит, кто-то помог вам его подогнать?
– Нет.
– Голенища ваших пустынных сапог приспущены и закреплены у щиколотки. Кто вас этому научил?
– Мне казалось, что так будет правильно.
– И будьте уверены – это действительно правильно.
Кинес потер щеку, вспоминая слова легенды: «И будет он знать ваши пути, словно он рожден для них».