Дюна. Мессия Дюны. Дети Дюны (сборник)
Шрифт:
Да, их там много.
Но он все еще не понимал, что было нужно этому фримену – и это его беспокоило. Он привык, что ментат способен определить движущие мотивы поступков.
Только что он пережил худшую ночь в своей жизни. Он был в гарнизонном городке Тсимпо, одном из буферных форпостов Карфага, бывшей столицы планеты, когда начали поступать сообщения о нападении. Сначала он подумал, что это – просто рейд, что Харконнены пробуют силы противника.
Но сообщение приходило за сообщением, и они приходили все чаще.
Два легиона
Пять легионов – пятьдесят бригад! – атакуют главную базу герцога в Арракине.
Один легион – в Арсунте.
Две боевые группы – в Расколотых Скалах.
Затем сообщения стали более подробными: среди атакующих – имперские сардаукары, вероятно, два легиона. И стало ясно, что врагу точно известно, сколько и куда посылать войск. Совершенно точно! У них была превосходная разведка.
Потрясение и ярость Хавата возросли настолько, что еще немного – и он, как ментат, вышел бы из строя. Масштабы атаки сами по себе были – как удар.
И вот он сидит здесь, под скалой в пустыне, кивает сам себе, словно дряхлый старик, кутается в драный и изрубленный мундир, словно пытаясь спрятаться от холодных теней.
Но сколько, сколько же их!..
Он всегда допускал, что враги наймут для налета или разведки боем лихтер Гильдии. Это было бы вполне в духе подобных междоусобиц Великих Домов. Лихтеры с грузом принадлежащей Дому Атрейдес Пряности взлетали и садились на Арракисе регулярно. И разумеется, Хават принял необходимые меры на случай атаки с фальшивого лихтера. Они не предполагали, что даже в большом, массированном нападении будет участвовать больше десяти бригад.
Но, судя по последним данным, десант на Арракис был высажен более чем с двух тысяч кораблей – и не только лихтеров; на планету опускались фрегаты, разведчики, мониторы, крашеры, десантные транспорты, грузобомбы…
Больше сотни бригад – десять легионов!
Стоимость подобного предприятия едва могла бы покрыть доход Арракиса от продажи Пряности за полвека!
И то не наверняка.
«Я недооценил сумму, которую барон был готов истратить на эту войну, – горько подумал Хават. – Я обманул доверие моего герцога – и погубил его!»
И оставалось еще это предательство.
«Я сумею прожить еще достаточно, – думал он, стискивая кулаки, – чтобы увидеть, как ее удавят. Надо было убить ее, когда была еще возможность. Мог – и не убил!..» – Хават не сомневался, что их предала именно леди Джессика. Слишком хорошо вписывалась она в общую картину всех известных фактов.
– Ваш Гурни Халлек и часть его людей сейчас в безопасности – у наших друзей контрабандистов, – объявил вдруг фримен.
– Это хорошо.
Значит, Халлек сумеет унести ноги с этой адской планеты. Хоть кто-то спасется…
Хават оглянулся на свой маленький отряд. Горстка! Еще ночью у него было три сотни отборных бойцов. Теперь их осталось ровно двадцать – и половина из них ранены. Некоторые спали – стоя, опершись на скалу или раскинувшись на песке у ее подножия. Их последний орнитоптер – они использовали его как экраноплан для перевозки раненых – отказал уже перед самым
Лишь приблизительно мог Хават представить, где они находятся – километров двести к юго-востоку от Арракина, а основные пути между сиетчами Барьерной Стены лежали где-то южнее.
Фримен, сидевший напротив Хавата, откинул капюшон и шапочку дистикомба, открыв песчаного цвета шевелюру и бороду. Волосы были гладко зачесаны назад с высокого лба. Непроницаемо синие глаза – как и все фримены, он потреблял много меланжи. У левого угла рта усы и борода были словно запятнаны – здесь волосы свалялись, прижатые изогнутой трубкой, идущей от носовых фильтров.
Фримен вынул фильтры из ноздрей, поправил их, вставил на место и почесал шрам возле носа.
– Если собираетесь этой ночью пересечь впадину, – проговорил он, – не вздумайте включать щиты. Там, – он развернулся на пятках и махнул рукой на юг, – в Стене есть проход, а до самого эрга тянутся открытые пески. А щиты могут привлечь… – он заколебался, словно подыскивая слово, – червя. Они нечасто заходят сюда, но к работающему щиту червь придет наверняка.
«Он сказал «червь», – отметил Хават. – А хотел сказать нечто другое. Но что? И что ему от нас нужно?»
Хават вздохнул.
Он даже и не помнил, когда ему приходилось так уставать. Мышцы были так измотаны, что никакие энергетические таблетки уже не помогали.
Проклятые сардаукары!
С горьким осознанием собственной вины, Халлек думал о воинах-фанатиках и интриге – да нет, настоящем предательстве Императора, воплотившемся в их вторжении. Впрочем, как ментат, он понимал, что у него практически нет шансов предстать с доказательствами этого предательства перед Высшим Советом Ландсраада – а больше никто и не мог бы восстановить закон и справедливость…
– Вы хотите попасть к контрабандистам? – спросил фримен.
– А это возможно?
– Путь долог…
«Фримены не любят говорить «нет», – так сказал ему как-то Айдахо…
– Ты мне так и не сказал, – мрачно проговорил Хават, – помогут твои люди моим раненым или нет?
– Они – ранены…
Тот же проклятый ответ! Опять и опять!
– Да знаем мы, что они ранены! – вспылил Хават. – Это не…
– Успокойся, друг, – остерег фримен. – Что говорят сами раненые? Разве нету меж ними таких, кто понимает водную нужду племени?
– О воде мы не говорили, – сказал Хават. – Мы…
– Понимаю тебя, – кивнул фримен. – Понимаю, отчего ты не хочешь говорить об этом… Они твои друзья и соплеменники. Но есть ли у вас вода?
– Недостаточно…
Фримен показал на мундир Хавата – сквозь прорехи виднелась опаленная кожа, – сказал:
– Вижу я, вас захватили врасплох в вашем сиетче – без дистикомбов. Значит, тебе, друг, теперь принимать Водяное решение…
– Можем мы заплатить за вашу помощь?
– У вас нет воды, – пожал плечами фримен. Он оглядел небольшую группу за спиной Хавата. – Сколькими ранеными вы можете пожертвовать?