Дьюри
Шрифт:
В голове моей возникло слово Мизери и… я исчезла. Поискала глазами окно и, не найдя его, прошла сквозь дверь.
Коридор, огромный, холодный, освещаемый множеством квадратных белых светильников на высоком потолке. Не раздумывая, поворачиваю направо, коридор тянется далеко вперед, я не вижу ему конца. Сворачиваю, прямо передо мной дверь, задраенная также наглухо, словно ее закрыли и заварили, и скрыли от чужих глаз швы.
Прохожу сквозь нее… А-а-а… внезапный крик давлю в себе. Я падаю. Широкая лифтовая камера уходит далеко вверх и вниз.
— Лессо в тебе нет… Есть ее память и дар… — Элизиен вовремя вмешивается в мой междусобойчик, иначе точно мне бы башню сорвало в разговорах с двумя покойниками. — Это точно, — добавляет он с усмешкой. — Но обращаясь к ней, ты, похоже, заставляешь ее помнить о тебе и помогать…
Я представила Лессо, красавицу-тианайку, уходящей по черному коридору, черная шаль вьется за ней, словно крылья птицы, а в конце коридора бьется радостным светом радуга, Лессо оборачивается на мой зов и останавливается и смотрит на меня издалека…
Ухожу вправо от надвигающегося лифта в стену, морщась, ожидая прикосновения к лицу холодного бетона… Но опять не чувствую его, словно став невидимой, стала бесплотной…
Стены, коридоры, этажи, белые комнаты и страшные образы, распятых на столах тел…
— Я такая же, Элизиен? — со страхом спрашиваю и не могу забыть лицо девочки с раскрытой черепной коробкой и разноцветной электроникой в голове.
— Ты прежняя, О, но тебе нельзя к дьюри.
Молчу… Значит, что-то не так… Прежняя, чтобы быть приманкой… А вот что-то не так, это чтобы меня не потерять из виду, но представляю ли я опасность для дьюри?
Бесконечный бункер. Где же выход? Рвусь все быстрее вперед, все свободнее отыскивая дорогу. Она теперь словно стрелка компаса в моей голове, как маячок, который отмечает мой выбор сигналом в мозгу true или false…
И вдруг сигнал стоп. Я пришла! За этой стеной свобода!..
Прохожу. И опять белая комната…
То, что я вижу перед собой, я не ожидала увидеть здесь, в Ошкуре… Огромный, во всю стену орган… Множество медных труб, трубок, трубочек, тонких, почти капилляров… Густой долгий звук раздается и долго вибрирует, и кажется, сам воздух дрожит в такт с ним…
2
Ошкурец, большеголовый, коротконогий, стоит спиной ко мне. Ушей у него почти не видно. Они у него — небольшие отверстия на месте обычных ушей — как у птиц…
Очень длинная трубка, пожалуй, самая тонкая из множества всех, что составляли орган, сейчас была снята со стены, и он, вводя тихо жужащий инструмент в нее, прислушивался к его звуку…
Ошкурец вдруг оглянулся.
"Он меня видит, Элизиен?", — повторив лихорадочно несколько раз заклинание невидимости, спрашиваю я.
"Чует, похоже…", — отвечает тихо призрак.
"А ведь это флейта, дьюри", — тихо говорю я, обходя ошкурца, который, скрестив короткие руки на груди, изучает то место, где я только что стояла у самой стены.
"Где?", — быстро спрашивает Элизиен.
"Очень похоже на орган…", — провожу рукой по холодной поверхности одной из медных труб на стене, — "Множество труб разного диаметра… Не зря, значит, я сюда пришла… Это Лессо меня привела…", — прошептала я. — "Что же будем делать, Элизиен?"
А ошкурец вдруг проговорил отчетливо:
— Она здесь… Присутствие живой и ментальной энергий…
Я же в это самое мгновение увидела свою флейту. На огромном столе, среди обрезков металлических трубок, больших тисков, множества пил, шлиф-машин, множества наушников и фонендоскопов, мусора… валялась она. Моя дудка. Почерневшее от времени благородное серебро казалось здесь чем-то чуждым, словно из другого мира… "Она и есть из другого мира", — подумала я, взяв ее в руки.
А флейта вдруг в руках распалась надвое. Чистый ровный распил открывал ее витиеватые внутренности, хитро изогнутые полости, и я вспомнила девочку со вскрытой черепной коробкой. "Как же так, люди?!.. — обида полыхнула во мне, — а, впрочем… это же просто научное открытие… дьюри ведь наивные, смелые… они исчезнут, люди же скажут — и не было никакой магии… Не было целого мира… Мы его разрезали, проанализировали, измерили пульс, давление, магнитное и прочие поля… Ничего интересного… "
— Вижу ее, — между тем спокойно, словно наблюдая за футбольным матчем, докладывал безухий коротыш кому-то неведомому.
Конечно, что тебе трепыхаться, ведь у вас есть своя флейта… А я должна выйти отсюда и привести вас к последнему дьюри, к тому, кто еще может и противостоит вам…
Войдя в стену, я, сжимая остатки флейты в руке, быстро шла… Где-то я видела… Сейчас… Недалеко…
— Что ты задумала, Олие? — осторожно спрашивал Элизиен, следуя за мной. — Ты возвращаешься?
"Возвращаюсь…"
Он еще что-то спрашивал… Я молчала… И шла…
Здесь. Закрытые двери… и темно, и пахнет слесаркой…
Включаю свет. Стройные ряды оружия, всякого, бесконечные ряды матово поблескивающих, в отменном состоянии автоматов, винтовок, гранатометов, базук… здесь было столько всего, что моего словарного запаса не хватит даже на четверть… Мне бы хороший огнемет, Элизиен…
— Не делай этого — ты потеряешь силу Лессо и станешь видимой… — зудит надоедливо мне в ухо Элизиен.
Точно. Зато взорву ошкуровскую флейту.
— Ты даже не дойдешь до нее, О…
И это правильно, Элизиен… Останавливаюсь.
Разворачиваюсь и вновь — сквозь дверь, в стену… иду, назад, теперь уже к выходу, отсюда выход близко, я чувствую его… он зовет меня лесом, полем… чем-то настоящим…
А злость душит меня. Отпускают, гады. На себе чую все время чей-то тяжелый, выматывающий душу взгляд. Следят… Равнодушно уставившись окулярами металлических глаз, просчитывая мои шаги и мысли в неживых кибермозгах…