Дюжина межгалактических мерзавцев
Шрифт:
– Надеюсь, ничего не поделывает, – отозвался креторианец и прямо на глазах начал скатываться в панику: – А если он живой? Ведь тогда он… тогда он… наверное, сильно на нас рассердился.
– Это точно, – я невесело усмехнулся. – Предлагаю, если он еще шевелится и сердится, прямо сейчас добить его, а то как бы он нас не попытался рассердить в ответ.
В коридоре заполыхал огонь, и сразу стало светлее.
– Пожар, – еще сильнее перепугался креторианец. – Мы… мы сгорим заживо.
– Отличный фейерверк, – заметил я. – Интересно, как он понравился ублюдку?!
Я зашарил вокруг, стараясь в полумраке нащупать предохранитель – без него система резервного питания не включилась бы. Прибор лежал там же, куда я его положил – на голове робота-уборщика. Я схватился за рукоятку разводного ключа и торопливо отдернул руку – она была настолько раскалена, что резина оплавилась и оставила следы у меня на пальцах. Я пошел с химическим фонарем вдоль стены, подыскивая что-нибудь подходящее. В углу оказалась куча промасленного тряпья – Робинзон вытирал им руки, покопавшись в недрах сложных механизмов. Обмотав ключ тряпками, я сумел выдернуть его из паза. Вставил на место прибор – в раскуроченное отверстие он вошел без труда, и сразу же отозвался низким гулом, анализируя поломку.
Ключ быстро остывал. Я с удовольствием взвесил инструмент в руке. Мое оружие ничуть не пострадало. Правда, лишилось резиновой рукоятки. Но и без нее ключ отлично лежал в ладони. Разумеется, имея дело с таким врагом, как немониец, я бы предпочел что-нибудь посолиднее, вроде лазерного автомата с шестью стволами или электромагнитного обреза слоновьего калибра, но оставалось довольствоваться тем, что есть.
Мы почти бегом миновали освещенный огненными сполохами коридор. Системы пожаротушения не работали, что меня немного обеспокоило. Только сейчас я понял, как ощущали себя сапиенсы, оставленные на ограбленных судах. Не самое приятное чувство. Но укоры совести я умело подавил.
Впереди нас ожидал сюрприз. У меня колени подогнулись, когда я увидел, что дверь в рубку открыта и возле пульта – помещение отлично просматривалось – никого нет.
– Вот он, – выкрикнул Красавчик.
Враг, более всего теперь напоминающий осьминога, бесформенной кучей барахтался, цепляясь за пластик пятью длинными щупальцами. Даже в столь скудном освещении, какое давали химфонари, было видно, что вся его золотистая поверхность покрыта темными разводами сажи. Некоторые пятна дымились. Короткое замыкание не прошло для нашего электрифицированного друга незамеченным. У него погорели предохранители, словно у какого-нибудь холодильника или утюга.
– Добьем его! – заорал я.
– Я не могу, я боюсь, – креторианец попятился.
Я занес разводной ключ над головой.
– Нет! – закричал Красавчик. – Электри…
Он опоздал всего на пару секунд. Я уже опустил оружие на барахтающееся на полу раненое существо. Боюсь предположить, что бы со мной случилось, если бы враг был полон энергии. Но, к счастью для меня, он успел порядком растерять заряд, когда мы шибанули по нему его же оружием. Я всего лишь отлетел на несколько шагов. Правда, пару минут меня колотило на полу, будто эпилептика. Но потом я стал потихоньку приходить в себя. Даже пены изо рта вытекло совсем немного.
Когда я полностью очухался и ощутил сильную боль в обожженной ладони, враг уже был мертв. От него живого места не осталось, если можно так выразиться, говоря об этом субъекте. Креторианец исколошматил немонийца до той степени, когда уже не поймешь – что это такое, живое существо или предмет интерьера, выдуманный хитроумным дизайнером.
– Чем это ты его так? – стуча зубами, поинтересовался я.
– Стулом, – ответил Красавчик, выбивая челюстями морзянку не хуже меня, и пояснил: – Он из пластика, электричество не проводит.
Я улыбнулся.
– Видно, плохо ты в школе учился. Даже я знаю, что весь пластик на космических кораблях проводит электричество. Это же полианилин. Его можно к потолку цеплять при наличии на потолке энергополя. Специальная разработка.
– Да?! Я не знал.
– Точно тебе говорю. Наверное, просто весь заряд он на меня истратил. Но ты молодец, Красавчик. – Я с ненавистью глянул на бесформенную тушу. – Так славно и я не смог бы его отделать… Поздравляю, ты – настоящий маньяк.
Через некоторое время включились резервные системы, и корабль ожил. Он действительно относился к классу А, и поэтому без проблем пережил скачок напряжения. Правда, накрылась морозильная камера. Но я не сильно переживал – некого было учить уму-разуму, заперев в холодильнике. А вот лампы перегорели почти везде, так что теперь на всех палубах царил полумрак. Мы бродили по кораблю с химическими источниками света. В терминале было темно, как на обратной стороне луны, когда мы подключились к компьютеру, чтобы проверить, как работают системы. И почти сразу же заговорил передатчик, и появилось изображение генерала Поддубного.
– Вы меня слышите?! – говорил бравый вояка, тщетно вглядываясь в сумрак. – Вы слышите меня?
– Я тебя слышу, – я поднес химфонарь к лицу.
– Лео Глуц, кажется, – неуверенно проговорил генерал.
– Именно так, – я поднял руку в приветственном жесте, – рад, что вы меня помните. Вы еще живы? Мы думали, вам конец пришел.
– Мы тоже так думали. Прямо у здания правительства высадился вражеский десант. Мы разобрались с этим, нападение отбито. Но мы все еще в опасности. Началась война. Противник вероломно напал на нас без объявления…
– Слушайте меня внимательно, генерал, – перебил я, – все это время мы летели верхом на бомбе, направленной прямиком в Солнечную систему. Если мы не развернем ее в ближайшее время, то скоро и нас, и вас разнесет в клочки. А вместе с нами и всю колыбельку нашей великой человеческой цивилизации. Я ясно излагаю?
– Бомба?! – поразился генерал. – Но вы стартовали рядом с Солнечной системой.
– Мы летим по эллипсоидной траектории. Разгоняемся. Чтобы бомба сработала. Возвращаемся к точке старта. У вас там половина планеты – вражеские лазутчики.
– Теперь мы это знаем, – с негодованием в голосе подтвердил генерал.
– Мы имели несчастье пообщаться с одним из них. Но теперь он уже никогда не сможет нас побеспокоить. Мне нужно, генерал, чтобы вы отменили программу автопилотирования и перевели корабль на ручное управление. Мы здесь сами скорректируем курс.
Лицо генерала стало жестким.
– Я могу поговорить с Георгием Дымовым? – сказал он.
– Все мертвы, генерал, Жора Дымов тоже. Убит немонийцем. Остался только я и Красавчик. – Я подвел источник света к бледному лицу креторианца.