Дзен-пушка
Шрифт:
А почем, подумала Геспер, нам знать, что они нас впустят? Но других такие сомнения явно не посетили. Спустя минут десять они бросили бежать, запыхавшись, но город ближе не стал.
Прошли в обычном темпе еще мили три, и структура начала разрастаться. Геспер не могла от нее глаз отвести. Обычно города воспринимаются как места, а не конструкции или изделия. Но это была и конструкция, изделие, и в то же время, несомненно, город.
Или, вернее, перенесенный откуда-то центр крупного города; небоскребы оторваны от пригородов и зажили своей жизнью. Геспер казалось невероятным, что такая махина движется, по крайней мере на поверхности (в космосе другое дело), наверное, они просто вынуждены двигаться, чтобы не провалиться в Землю! По мере приближения
Она прикинула, что город делает около полумили в час. Вскоре они подошли к внешней стене и стали, закинув головы, вглядываться в нависавшие башни, балюстрады и мостики. Паут метался туда-сюда в отчаянных поисках входа.
Но отыскал выдававшийся из стены крытый переход и провел их на пандус, уходивший вниз, к гусеничным футлярам (исполинские гусеницы, вероятно, тут и были самым экономичным средством транспорта, решила Геспер), не Паут, а один из братьев-карманников. Гусеничные чехлы скользили над равниной, точно передки газонокосилок.
Пандус оказался пологим и весьма длинным. Оканчивался он портиком пятидесятифутовой ширины, перегороженным серебристой решеткой. Решетка поднялась и пропустила их, они вошли, впереди опустилась вторая, а первая водворилась на место. Пространства между ними, впрочем, осталось достаточно. Из пола выдвинулся столик с графинами, чашками и большим блюдом с хлебом и фруктами.
Прозвучал мелодичный сигнал, а следом заговорил вежливый женский голос.
— Приветствуем гостей! Вы прибыли в город Мо, один из двадцати подвижных городов плоского вельда, известного на картах как Флатландия. Уплощенность равнины способствует не так подвижности городов, которым не приходится преодолевать подъемы и спуски, как удобству обитателей, которым не нужно приспосабливаться к наклонной ориентации полов и других поверхностей. Прежде чем вы вступите в Мо, вам следует кое-что узнать о том, почему вообще существуют движущиеся города. Первоначально они были замыслом ученого-социолога Отто Клемперера, который считал, что определенные политические созвездия особо благоприятны для развития цивилизации. А именно, конфигурации независимых городов-государств в близком географическом соседстве, разделяющих общий язык и, до некоторой степени, общую культуру, но в остальном конкурирующих. Следует упомянуть прежде всего о городах-государствах античной Греции, равнин центрального Китая той же эпохи и Италии времен Ренессанса. В каждом случае выявлены одинаковые идейные основания культурного строительства, поспособствовавшие развитию целой цивилизации за сравнительно небольшой в историческом масштабе срок.
Клемперер, заручившись поддержкой тогдашнего Императора Евразии, решил возродить эту конфигурацию, и так появились города этой равнины, в том числе Мо, названный по имени ученого-философа древнего Китая [6] . Чтобы каждый город управлялся независимо, Клемперер препоручил административные обязанности в них Разумам, искусственным интеллектам, так что и сами города вполне могут считаться разумными по собственному праву. Жители участвуют в симбиозе с этим ИИ, обыкновенно им не разрешается покидать городов. Городам была придана способность к перемещению, чтобы заложить культурный базис, не потеряв возможностей для культурного взаимопроникновения. Время от времени, по указаниям городских Разумов, они встречаются, и происходит, простите мне такой термин, культурная копуляция. Города сочленяются мостиками и переходами, так что население их вольно смешиваться и праздновать. Это значительное событие в жизни каждого города.
6
Тут авторская шутка. Конфигурация городов на равнине отсылает к розетте Клемперера (наиболее известно использование аналогичных геометрических конструкций в романах Ларри Нивена с соавт.), но это понятие ввел не Отто Клемперер (композитор), а Вольфганг
На данный момент городам равнины триста сорок семь лет. Если объективно, то ренессанс науки и искусств, взыскуемый Клемперером, пока не наступил. Однако монеты и обитатели других подвижных городов с полным правом могут считать, что им обеспечен доступ к лучшим во Вселенной непрерывному образованию и средствам досуга.
Пожалуйста, входите. Для отличия от моистов вам следует носить на лбах оранжевые метки. Вместе с остальными жителями вы будете участвовать в ежевечерних лекциях. Для вас избран курс введения в физику.
Обычно после этого вступительного обращения добавляют, что через три дня вам придется принять решение: либо вы получите гражданство города, либо покинете его. Однако астрономические аномалии указывают на высокую вероятность гибели всей нашей планеты в течение следующих часов. Если так и произойдет, примите же неизбежную судьбу с философским спокойствием и стоическим мужеством!
Все переглянулись.
— Какие такие аномалии? — спросила Геспер резко.
Ответа не последовало, но внутренняя решетка поднялась, а за ней открылся проход и через несколько ярдов — внутренняя часть города.
Ступив туда, Геспер заметила, что на лбах спутников возникли круглые оранжевые метки. Она коснулась рукой своего лба, ничего не нащупала, но не сомневалась, что и ее такой наградили.
Однако имелось одно исключение. Косё продолжал держаться позади группы. Геспер оглянулась и заметила, что его лоб чист: метки косё не получил. Ей показалось, что на губах воина проскользнула легчайшая улыбка, словно намек на понятный только ему забавный аспект ситуации.
И они оказались в Мо. Проход открывался на широкую эспланаду, вымощенную шестиугольными плитами бледно-золотого оттенка. По краям, вдоль арочных дверных проемов, сидели люди за столиками с навесом, ели и пили; сновали шустрые, но хрупкие на вид роботы-кельнеры. С регулярными промежутками отходили в стороны переулки.
Геспер подняла глаза. Все выше и выше громоздились башни, словно отлитые цельными структурами — их сочленяли мостики и пересекали многоярусные террасы, окаймляли подвесные эспланады и площадки, блиставшие в свете закатного солнца.
Они стояли на нижнем уровне города — образно говоря, на первом этаже, а этажей тут было много, возносящихся на головокружительную высоту.
Геспер пришлось признать, что более впечатляющего городского комплекса она не видела ни разу в жизни.
Подумать только, а ведь вся эта махина движется.
Остыв в ее тени, она снова накинула одежду. Она напомнила себе о главной цели: попытаться отыскать уцелевших повстанцев или, если не получится, вернуться домой.
Паут обалдело озирался. Он был в шоке. Культурном шоке, надо полагать.
Девушка потрепала его по башке.
— Ну ладно, обезьян, спасибо за компанию. Я с вами подзадержалась.
И с этими словами растворилась в толпе моистов.
Спустя некоторое время Геспер уже со вздохом откидывалась на спинку дивана в приятных апартаментах, которые ей отвели.
Разговоры с монетами не приносили пользы. Казалось, что мир за пределами равнины для них не существует. За новостями или средствами передвижения к другим планетам, сообщили ей, нужно обращаться в другие города Земли. И как это прикажете сделать?
Приходилось перемещаться пешком. Мо не предлагал никакой транспортной системы, кроме собственных колоссальных гусениц, чей приглушенный скрежет в минуты затишья различался вполне отчетливо.
Геспер справилась у моистов насчет прогнозируемого конца света, и те рассеянно заулыбались. Земля, пояснили они, вскоре столкнется со своим спутником. Предотвратить катастрофу невозможно. Мо и сам считал ее неотвратимой.