Дзенин
Шрифт:
– Ты еще очень много не понимаешь. Иначе, зачем тебе чему-то учиться. Знания, которые я хочу передать тебе, обладают великой силой. Их нельзя доверить любому и каждому. Это может привести к необратимым последствиям, и не только для самого адепта. Ученик должен обладать сэйсин – чистотой сердца. Невозможно вылепить кувшин для знания из обожженной жизнью глины. Материал должен быть мягок и податлив. Таким, каким ты и являешься в настоящий момент.
Старик немного помедлил, словно взвешивая слова, а затем продолжил:
– Есть и еще одна причина. Твоя внутренняя энергия очень мне подходит, – монах оборвал себя, будто испугавшись сказанного. Котори недоуменно молчал. Ямабуси пришлось продолжить:
– Очень давно мы заключили с твоим кланом негласное соглашение. Я обучаю избранных, обладающих необходимыми способностями и кондициями, тайнам Сюгэн-до, но взамен забираю у них часть их Ки – жизненной силы, – при этих словах глаза ямабуси так странно блеснули, что Котори невольно сжался в комок. – Я уже очень стар, и мне необходима живая подпитка извне. Ты удивлен? А как, по-твоему, мне удалось дожить до моего преклонного возраста? Ведь мне почти уже триста лет!
Монах чуть прибавил голос в конце, и последние сказанные слова эхом отразились от стен пещеры, окатывая Котори волной неконтролируемого страха. А улыбка, появившаяся на устах старика, показалась ему демонической. Котори был на грани того, чтобы пуститься наутек, несмотря на возможное суровое наказание. Старик зловеще захохотал, и мрачные тени запрыгали по стенам пещеры, извиваясь в каком-то диком танце, порожденным трепетом небольшого костра. Котори трясущимися руками вытащил из-за пазухи амулет, доставшийся ему от отца, и зашептал заклинания против злых духов. Ямабуси взорвался еще одним, более длительным раскатом хохота.
– Котори, – выдавил из себя старик, едва справляясь с порывами смеха. – Ты так смешно пугаешься! Не волнуйся, я не демон и не вампир. И не собираюсь пить твою кровь. Я действительно возьму часть твоей энергии, но ты этого даже не заметишь. Больше того, пока ты молод, это только пойдет тебе на пользу. Ребячества поубавится. А силы ты быстро восстановишь. На, вот, выпей это! Мой отвар горных трав поможет тебе успокоиться.
В руках старика появилась глиняная чашка с неизвестным дымящимся напитком. Котори не знал, что ему делать. Он не мог побороть свой страх.
– Пей, пей, не бойся. Мне нет нужды поить тебя ядом, – отшельник вытер с глаз выступившие от смеха слезы. – Давно я так не смеялся!
Собравшись с духом, Котори опрокинул в себя предложенную чашу, несмотря на обжигающий жар напитка. На удивление, жар оказался странно прохладным, освежающим, и, едва коснувшись желудка, быстро распространился по всему телу, наполняя живительной силой каждую его конечность. Котори сразу почувствовал голод.
– Полегчало? – наполовину вопросительно, наполовину утвердительно произнес старик.
Котори благодарно кивнул, возвращая чашку.
– Тогда приготовь себе еды. Продолжим позже, – старик встал и потянулся, захрустев всеми своими трехсотлетними суставами. – А я, пожалуй, пройдусь. Отшельники питаются воздухом. Кажется, так говорят среди людей?
Генерал-майор Симаков, начальник территориального управления ФСБ, сидел в своем кабинете за массивным столом, заставленным телефонными аппаратами, и тоскливо раскладывал «косынку» на компьютере, философски размышляя на тему изменчивости мира. Еще вчера дела шли, в общем-то неплохо. Он со дня на день ожидал присвоения очередного звания генерал-лейтенанта, собираясь с почетом уйти на пенсию и заняться политической карьерой. Стать депутатом областной думы. И вдруг такая неприятность! Ему уже звонили сверху, интересовались расследованием, а он мямлил в трубку, не зная, что отвечать. Вспоминая неприятный разговор, генерал морщился, как от зубной боли.
– Разрешите? – в дверях показалась голова полковника Федорова.
– Входи, входи, Николай Николаевич, – оживился генерал. – Ну, рассказывай, чего накопал?
– В общем и целом картина ясна, товарищ генерал. Вскрытие показало, что губернатор скончался от сердечного приступа – не выдержал молодецких развлечений, в его-то возрасте. Никаких следов внешнего воздействия или постороннего присутствия. Вроде все чисто…
– Почему вроде? Чего не договариваешь, полковник?
– Да, в общем, ерунда, но доложить я обязан. Девочка эта, с которой губернатор развлекался, утверждает, что видела неизвестного человека в бассейне. Информация сейчас тщательно проверяется, но я уверен, что это была галлюцинация, вызванная употреблением наркотиков.
– Поясни, – взгляд генерала стал еще более мрачным.
– По ее словам, она видела голого мужчину со светящимися глазами, который потом исчез в стене.
– Чего?! – полковнику показалось, что глаза генерала сейчас вылезут из орбит. – Что за бредятина?
– Так точно, товарищ генерал, – бред! Точнее – галлюцинация. Сейчас она в больнице, ждем заключения врачей.
Симаков какое-то время, не отрываясь, смотрел прямо в глаза Федорову, схватившись обеими руками за столешницу. Он был похож на грузного медведя, изготовившегося к броску. Полковник вначале напрягся под его свинцовым взглядом, но затем успокоился, понимая, что начальник просто что-то прокручивает у себя в голове. Наконец, немного расслабившись, генерал медленно опустился в кресло.
– А там никаких потайных ходов нет? Мало ли?
– Никак нет, товарищ генерал. Уже проверили специальной аппаратурой. Стена – монолит. Привлекли экспертов из управления архитектуры. Они осмотрели дом, ознакомились с проектом и данными технической паспортизации. Утверждают, что это практически невозможно. Там кругом армированный бетон!
– При желании все возможно, – проворчал генерал и задумчиво потер виски. – Ну, нет, так нет! В конце концов, это уже не наш вопрос, а следствия. Для этих ребят главное – бумажка в деле. А вот, что главное для нас, полковник?
Федоров пропустил слова генерала мимо ушей, понимая, что вопрос риторический, и ожидал дальнейшей реакции руководства.
– А для нас, – продолжил генерал, – главное – это политическая стабильность в области! Понимаешь?
Нельзя сказать, что полковник совершенно точно понял направление витиеватых генеральских мыслей, но на всякий случай согласно кивнул головой. Симаков между тем вышел из-за стола и подошел к приоткрытому окну. Он так долго что-то высматривал за стеклом, заложив руки за спину, что Федорову пришлось прокашляться. Генерал обернулся.