Дж. С. Сэлинджер и М. Булгаков в современных толкованиях
Шрифт:
Список литературы
1. Булгаков М. Великий канцлер. Черновые редакции романа «Мастер и Маргарита». – М., 1992. – 544 с.
2. Булгакова Е. Дневник Елены Булгаковой – М., 1990. – 400 с.
3. Воспоминания о Михаиле Булгакове. – М., 1988. – 527 с.
4. Виленский Ю. Г. Доктор Булгаков. – Киев, 1991. – 256 с.
5. Лакшин В. Булгакиада. – Киев, 1991. – 64 с.
6. Соколов Б. Булгаковская Энциклопедия. – М., 1996. – 592 с.
7. Яновская Л. Треугольник Воланда. К истории романа «Мастер и Маргарита». – Киев, 1992. – 189 с.
Ершалаим и его окрестности в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»
Камни, подайте мне весть, о, молвите, гордые зданья! Улицы, слова я жду!
И. В. Гёте.
Кого из читателей «Мастера и Маргариты» не восхищали живописность, топографическая аккуратность и богатство конкретных деталей в описании М. А. Булгаковым столицы Иудеи! Встречалось даже в этой связи утверждение, что исторический Иерусалим воспроизведен в «Мастере и Маргарите» «с археологической точностью» [31] . Другой автор объяснял столь четкое панорамное воссоздание в романе улиц, переулков, площадей, храмовых строений, дворцов, мостов, казарм, крепостных стен, башен и ворот Ершалаима тем, что передвижение в древнем граде булгаковских персонажей выверялось писателем «по карте, относящейся ко времени Иисуса Христа» [32] . Увы, в качестве сущего выдавалось в обоих случаях всего лишь желаемое, – уже хотя бы по той причине, что датированный I в.н. э. план Иерусалима обнаружить пока никому не удалось.
31
Тан А. Москва в романе М. Булгакова // Декоративное искусство. – М., 1987. – № 2. – С. 26.
32
Pope R. W. F. Ambiguity and meaning in «The Master and Margarita»: The role of Afranius // Slavic review. – Seattle, 1977. – Vol. 36, N 1. – P. 4.
Не подтверждается и суждение, будто в художественном своем видении топографии города Ершалаима Булгаков опирался на обобщенные им соответствующие места из Нового Завета, Талмуда и трудов Иосифа Флавия [33] , ибо, даже будучи подключенной к результатам научных измерений и раскопок [34] , совокупность сведений о топографии Иерусалима I в.н. э., содержащихся в Новом Завете, Талмуде и произведениях Иосифа Флавия, реконструировать истинный архитектурно-топографический облик библейского города не позволяет. Не случайно ведь и сегодня, по прошествии более чем полувека со времени написания Булгаковым его последнего, «закатного» романа, на карте Иерусалима, прилагаемой к иным изданиям Библии, остаются под вопросом места расположения Голгофы, Гаввафы (Лифостротона) и града Давидова (так называлась крепость на горе Сион), а в современных изданиях Нового Завета, которые снабжены картой «без вопросительных знаков», дается лишь один из гипотетических вариантов, т. е. одна из топографических версий города, разрушенного римлянами до основания в 70 г. нашей эры и отстроенного ими же, но по совершенно другому плану, в 130 г.
33
Эльбаум Г. Анализ иудейских глав «Мастера и Маргариты» М. Булгакова. – Ann Arbor, 1981. – С. 93.
34
Они производились в Палестине непрерывно, начиная с XIX в., когда святые места были открыты для ученых и художников христианского мира.
В примечаниях к «Евгению Онегину» А. С. Пушкин писал: «Смеем уверить, что в нашем романе время расчислено по календарю» [35] . В романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» не только «время расчислено по календарю», но и налицо «местный колорит» московских и ершалаимских глав. В первом случае М. А. Булгакову ничего измышлять не нужно было, ибо он изобразил Москву по собственным впечатлениям, поскольку в его описаниях белокаменной присутствует репортерская точность. Для описания же жизни в древнем Ершалаиме М. А. Булгаков пользовался книжными источниками. Сохранившаяся тетрадь, названная писателем «Роман. Материалы», свидетельствует об этом. «В ней выписки – из Тацита (на французском языке и по-латыни); из книг Э. Ренана, Ф. В. Фаррара, А. Древса, Д. Ф. Штрауса и А. Барбюса; из “Энциклопедического словаря” Брокгауза и Ефрона; из “Истории евреев” Генриха Гретца; из книги профессора Киевской духовной академии Н. К. Маккавейского “Археология страданий Господа Иисуса Христа” и др.», – пишет Л. Яновская [36] . А еще, как заметил В. Лакшин в очерке «Булгакиада», писатель, «никогда так и не побывавший в дальних странах, питал слабость к географическим картам» [37] .
35
Пушкин А. Евгений Онегин. Драмы. – Л., 1949. –
36
Яновская Л. Треугольник Воланда. К истории романа «Мастер и Маргарита». – Киев, 1992. – С. 57.
37
Лакшин В. Булгакиада. – Киев, 1991. – С. 7.
Принцип «колорит места и времени», или «местный колорит» («couleur locale»), был теоретически обоснован Виктором Гюго в манифесте французского романтизма – предисловии к драме «Кромвель» (1827). Это понятие означает создание в тексте произведения словесного художественного творчества особенностей пейзажа и национального быта, которые присущи той или иной определенной местности, области или даже отдельному поселению и которые усиливают правдивость деталей, подчеркивают своеобразие речи персонажей.
Французские романтики развили и теоретически обосновали практику писателей-сентименталистов, которые посредством описания пейзажа создавали фон для раскрытия внутреннего мира героев, углубления психологического анализа. Ведь пейзаж у Ж. Ж. Руссо, Бернардена де Сен-Пьера или О. Голдсмита созвучен личным переживаниям персонажей сентименталистской прозы.
Понятие «местный колорит» было заимствовано французскими романтиками из работ теоретиков живописи XVIII в. В «Энциклопедии, или Толковом словаре наук, искусств и ремесел…» (1751–1772) Дени Дидро и Жана Лерона Д’Аламбера сформулирован принцип «местного колорита» в живописи, благодаря которому полотно обретает гармонию красок и рефлексов. Дидро писал о французском художнике Жане Батисте Шардене в своей книге «Об искусстве»: «О, Шарден! Это не белая, красная и черная краски, которые ты растираешь на своей палитре, но сама сущность предметов; ты берешь воздух и свет на кончик своей кисти и прикрепляешь их к полотну… В этом колдовстве ничего непонятно. Это положенные один на другой густые слои краски, эффект которых проявляется изнутри» [38] .
38
Дидро Д. Шарден // Искусство. Книга для чтения по истории живописи, скульптуры, архитектуры. – М., 1961. – С. 200.
В 20-е годы XIX в. французские романтики широко использовали принцип «колорита места и времени» в борьбе с классицизмом, в ходе создания жанра исторического романа. Выступавшие в периодическом издании «Глобус» («Le Globe») А. Тьер, Ш. Ремюза, Ж.-Ж. Ампер во всех деталях описали принцип «локального» изображения действительности.
«Глобисты» стремились к взаимному сближению наций, к тому, чтобы одна нация воздействовала на другую, дабы таким путем образовалось своего рода содружество сходных интересов, сходных привычек, наконец, сходных литератур. А это, в свою очередь, предполагало особое функциональное значение места действия в произведении художественной литературы, причем, как считали романтики, «колорит места и времени» состоит не только в том, чтобы умело расположить сюжет во времени и в пространстве, но в значительно большей степени в том, чтобы дать нравственную характеристику действующих лиц. «Господа глобисты, – заметил Гёте в марте 1826 г., – не напишут и строчки, которая… не стремилась бы воздействовать на сегодняшние дела» [39] .
39
Гёте И.-В. Об искусстве. – М., 1975. – С. 558.
В работах теоретиков французского романтизма высказывалась твердая убежденность, что именно изображение места действия, т. е. «колорит места и времени», первейшая забота прозаика, романиста.
Считается, что живописную ясность описаний видимого мира первым ввел в французскую литературу писатель и критик Теофиль Готье, который имел особый вкус к «воскрешению» далеких континентов и эпох, для чего совершил ряд путешествий по странам Европы и Ближнего Востока и даже побывал в России – от Испании до Египта и от Лондона до Нижнего Новгорода.
Теофиль Готье говорил о существовании двух видов экзотизма в искусстве слова: вкус к экзотике места и вкус к экзотике времени. Именно эти два вида экзотизма часто встречаются и в его собственных романах и новеллах. Так, действие в романе «Капитан Фракасс» происходит во Франции XVIII в., а новеллу «Ночь, дарованная Клеопатрой» Готье начинает с предуведомления: «Теперь, когда я пишу эти строки, прошло уже около тысячи девятисот лет с тех пор, как по Нилу плыла богато позолоченная и расписная ладья – она стремительно неслась, гонимая пятьюдесятью длинными плоскими веслами, которые царапали воду, словно лапки гигантского скарабея» [40] . В новелле Готье «Павильон на воде» место действия – средневековый Китай, а в новелле «Аррия Марцелла» француз XIX в. переносится во времена правления Тита, в 79 г. н. э.
40
Готье Т. Два актера на одну роль. – М., 1991. – С. 149.