Джагала
Шрифт:
Я добрался до противоположной окраины – город был невелик, вся прогулка заняла не больше часа. На глаза мне попался трактир, который я раньше уже видел; на маленькой аккуратной вывеске было нарисовано некое животное, однако опознать его в неверном свете я не мог. Входить я не стал, но сделал себе мысленную пометку. Я прошел мимо. Никто не вышел.
«Босс, помнишь, пару дней назад ты сказал, что тебе тут слишком удобно?»
«Ага, припоминаю. Что ж, одной заботой меньше, верно?»
Город просто закончился. Внезапно не стало ни лавок, ни домов,
Утром я пробудился от ужасного света прямо в глаза. Горнило. Я забыл закрыть ставни. О да, здесь, на Востоке, они гораздо важнее, чем дома.
Я встал и оделся. Мимоходом проверил удавку, спрятанную в воротнике плаща (интересно, зачем я вообще ее таскаю? ни разу в жизни не пользовался удавкой, и не уверен, что вообще знаю, как), метательные ножи и звездочки в подкладке, и те несколько кинжалов, которые сохранил по старой привычке. Подумав, вспомнил вчерашний разговор с Орбаном и оставил шпагу в комнате. Я и без нее неплохо снаряжен, надо поглядеть, как пойдут дела, если я буду выглядеть менее опасным.
Утро. Лучи Горнила разят больнее ножей; дети играют на улице; иногда женщина, с ребенком на руках или без оного, пробирается в лавку; толпы людей идут на работу, распуская в итоге ужасные запахи на несколько миль вокруг. Интересно, сколько бумаги они тут производят? Наверное, ее сплавляют по реке целыми барками. Кому нужно столько бумаги? И для чего?
Лойош и Ротса устроились у меня на плечах. Сегодня Лойош предпочел левое. Не знаю, как они решают, кому где сидеть, и не собираюсь доставлять Лойошу удовольствие таким вопросом. Когда-то я думал, что здесь сложное разделение труда; теперь склоняюсь к мысли, что они просто надо мной издеваются.
Я шел и размышлял о поисках своей семьи. Прошу прощения, родни. Два месяца назад это было бы проще некуда, я бы просто сказал: «Крейгар, выясни, есть ли у меня родня в этой деревушке». Он съехидничал бы раз-другой, кое-кому перепало бы несколько монет, кое-кому – несколько угроз и оплеух, и в итоге я получил бы искомое. А сейчас придется всем заняться самому. Я представил себе, как брожу по городу, стучусь в каждую хижину и спрашиваю – никогда не слышали такого имени, «Мерс»? – и картина сия мне совсем не понравилась.
Несколько беспризорных кетн неторопливо переступали своими маленькими раздвоенными копытцами, похрюкивая и пофыркивая в поисках пропитания. Предположительно, у каждой где-то были хозяева; интересно, как хозяевам удается различать их. Может, кетны достаточно умны, чтобы возвращаться домой самостоятельно? И если да, то, учитывая их конечную судьбу, достаточно ли они умны, чтобы туда не возвращаться?
На той стороне улицы толстяк с коротко подстриженной сединой как раз поднимал деревянный навес, укрепленный на двух подпорках, и тут до меня дошло: это чтобы люди могли стоять у него перед лавкой, а свет Горнила не слепил бы их. Раньше я не осознавал, как сильно влияет Горнило на все, что делают люди. Надо бы этого не забывать.
Я зашагал прямо к нему. Он окинул меня оценивающим взглядом, как лавочники всегда делают, примечая потенциального покупателя. Великого впечатления на него я не произвел, но кивка меня все же удостоили. Внутри висели и стояли на крючках и полках разнообразные чайники, кофейники, дверные петли, чашки, котлы, и даже несколько тарелок с гравировкой; все – приятного оттенка червонного золота. Мое отношение к толстяку улучшилось; всегда уважал людей, которые делают конкретные вещи.
– Вы жестянщик, – сказал я.
Он изогнул бровь и фыркнул.
– Нет уж. Я уважаемый негоциант и член Гильдии. А жестянщики либо продают свои изделия через мою лавку, либо вообще здесь в округе не торгуют.
Мне вдруг захотелось проверить, сколько кофейников я сумею запихнуть ему в глотку.
– Ясно, – пробормотал я и продолжил осматривать лавку. Он наблюдал за мной, словно я собирался что-то спереть. Мне захотелось так и сделать, просто из принципа.
«Босс, напомни-ка, почему ты не убиваешь выходцев с Востока?»
«Я никогда такого не говорил. Я сказал, что не нанимаюсь убивать выходцев с Востока.»
«Тогда…»
«Нет, этого я не убью. А если даже убью, ты его не съешь. Кстати, от такого жирного мяса у тебя будет несварение.»
Я изучил лавку, стараясь ни к чему не прикасаться, потому что если бы толстяк заикнулся о «поврежденном товаре», я бы все-таки его прикончил.
– Член Гильдии, – повторил я.
– Верно, юноша. Так что осторожнее.
– Я в городе недавно. О какой из гильдий речь?
Он фыркнул.
– О Гильдии торговцев, разумеется.
– А. Разумеется.
«Босс…»
«Тихо. Я работаю.»
Я безразлично улыбнулся и спросил:
– Это местная гильдия, или она часть бОльшей гильдии всего края?
С его стороны последовал, уверен, Пронзительный Взгляд.
– Зачем вам нужно это знать?
– Просто интересно.
«Босс, зачем тебе это знать?»
«Просто интересно.»
Любопытственно, однако. Вчера вечером кое-кто принял меня за знатную персону. Сейчас этот тип заподозрил, что я бандит или преступник. Терпеть не могу, когда кто-то строит обо мне подобные предположения. Таким людям всегда хочется переломать ноги.
Я спросил:
– Вам не знакомо имя Мерс?
Он сощурился еще сильнее.
– Вы пытаетесь мне угрожать?
– Нет.
– Я не поддаюсь на угрозы, юноша.
– И хорошо, потому что я не угрожаю.
– Думаю, вам лучше покинуть мое учреждение.
Учреждение. У него учреждение.
Я пожал плечами и вышел вон, потому что решил, что оставаться бесполезно, а кроме того, это последнее, чего он от меня ждал.
«Вот это, – сообщил я Лойошу, – был довольно интересный разговор, а у меня случалось немало интересных разговоров.»