«Джамп» значит «Прыгай!»
Шрифт:
– В самом деле?
– Мадемуазель, здесь двое сутки бились лучшие гвардейцы лучшей фирмы по борьбе с насекомыми. Они истратили на эту утлую квартирку две тонны химикатов. После этого здесь не только клопы и тараканы, даже я жить не могу.
– А где же ваша семья? – продолжала спрашивать Лена.
– На отдыхе во-первых, на другой квартире, во-вторых. К любовнице я езжу сам дважды в неделю. Собак не люблю, предпочитаю лошадей, и то лишь тех, что на ипподромах.
– А чего вы так на меня окрысились? – изумилась Лена. – Можно подумать, что я виновата,
– Кого? Хакера? Разве мы его упустили? Нет, нисколько. Разработка идет строго по плану. Мы теперь знаем все его координаты. Стоит ему теперь высунуть нос наружу, как мы будем знать и его адрес. Я боюсь другого, как бы его адрес раньше нас не установил никто другой. А теперь… – Барский оглядел пустой стол, на котором не осталось ни крошки съестного и ни капли напитков, – полагаю, нам пора и на боковую. Могу вам предложить убогую холостяцкую постель. Сам я с вашего позволения готов поспать в кресле. Правда, оно жутко скрипит.
Оглядев постель критическим взором, Лена заметила:
– Могла бы предложить вам альтернативный вариант: вы спите рядом со мной, но спиной к спине и забудете все эти ваши понятия о «хозяйском мужском долге».
Барский помотал головой:
– Существуют вечные инстинкты, над которыми человек не властен. Предпочитаю кресло.
Он погасил свет и Лена уже начала было засыпать, когда услышала совершенно отчетливое слово «сволочь».
– Это вы кому? – шепотом спросила она.
– Себе. Я все про нашего клиента. Скажите мне, чем можно шантажировать человека, про которого широко известно, что он – самая большая сволочь на свете? Что он взяточник, казнокрад, развратник, предатель, чуть ли не шпион – и все ему сходит с рук! Но он боится, что что-то этакое с рук ему не сойдет… Что? Где мертвец в сундуке?
– Вопрос мне кажется не в том, где сундук и где мертвец, а в том, когда его туда положили, – сонно прошептала Лена и крепко уснула.
Сквозь сон она услышала, как Валерий набрал номер на своей трубке и негромко сказал:
– Мне, пожалуйста, Заботу.
– Что вы от меня хотите? – спросил Валерия в морге небритый патологоанатом, прихлебывая чай с плюшкой. – Насчет трупа могу сказать одно: убили его пулей в голову.
– Меня интересует любая информация о личности покойного.
– На вид пятьдесят пять-пятьдесят восемь лет. Плохое сердце. Зарубцевавшаяся язва желудка. Пишу принимал часа за три до смерти. В крови незначительное содержание алкоголя. Что еще?
– Ей-богу не знаю, доктор. Но для меня любые данные будут очень ценными. – Барский пожал плечами. – Может, у него в глазах что-нибудь отпечаталось?
– Фантастику почитываете, – доктор хмыкнул. – Ладно, хотя его и привезли из бара для гомосексуалистов, но он вовсе не гомосексуалист. Во всяком случае, не из пассивных – у тех в определенные местах после интенсивной половой жизни наступают необратимые изменения. А кроме того, у него обручальное кольцо на пальце.
Юрий Кубарев, молодой следователь ведущий дело об убийстве неизвестного в баре «Блю-Драгонс», встретил Барского настороженно.
– Карманы его тщательно вывернули после смерти. Единственная улика осталась в голове. – И он бросил на стол небольшой свинцовый цилиндрик. – Пуля от пистолета зарубежного производства калибра 7,62 мм.
– Я могу осмотреть его одежду?
– Ради Бora.
Вскоре принесли одежду человека, убитого в баре этой ночью.
– У него был еще плащ, – сказал Валерий.
– Не может быть.
– Абсолютно точно.
– Пахомов! – заорал Кубарев. – Пахомов, немедленно зайдите ко мне.
И наконец-то светлый, не очень новый, но прекрасно сохранившийся плащ был доставлен хмурым Пахомовым, который удалился, расстроенно бормоча, что невесть кто невесть что сюда доставляет, а ему потом приходится отвечать. Карманы плаща оказались дырявыми. Валерий обрадованно отодрал подкладку и вместе с горкой семечек и двумя медяками выудил оттуда билет на электричку.
– Ни фига себе! – изумился Кубарев. – Здорово. Только я вам его оставить не могу, я должен буду отправить его на экспертизу.
– А я могу у вас на правах первооткрывателя получить пять минут на собственную экспертизу? Прекрасно. – Барский немедленно набрал номер телефона транспортной милиции и попросил некую Машеньку.
– Милая! – проникновенным голосом сказал он. – Постарайся забыть про все то, что мы друг другу наговорили в прошлый раз. Я был пьян и не отдавал отчета в своих действиях.
– Ты – старый негодяй. Ну да я тебя прощаю, поскольку с той поры прошло больше года, и я уже успела выйти замуж, – отвечала ему Машенька. – Ладно, что там у тебя?
– Ты сможешь по билету определить с какого вокзала его прибила касса?
– Конечно. Говори номер билета… Это с Павелецкого.
– Послушай, а может тебе удается определить и до куда он был взят?
– Разумеется, называй цену… Билет взят до Москвы. И взяли его в городе Муромове. Больше того, я даже скажу тебе, что человек, взявший его, был старше 18 лет и моложе 60. Это относительно здоровый человек, не студент и не работает в Mоскве.
– А это ты как узнала? – опешил Барский.
– Те, кто моложе 18 не берут билеты потому что надеются проехать зайцем, пенсионеры и инвалиды пользуются льготами, студенты имеют проездные, а работающие в Москве – сезонные билеты. Где ваши дедуктивные способности, маэстро?
– Послушайте, – сказал ему Кубарев, когда Барский положил трубку. – Может быть вы поделитесь со мной информацией – кто по-вашему мог убить этого человека. Вы ведь явно что-то знаете обо всей этой истории.
– Конечно знаю, молодой человек, – подтвердил Барский. – И значительно больше вас. Но мне по службе запрещено оказывать давление на следственные органы. Могу вам посоветовать только одно – ищите убийцу среди постоянных клиентов клуба. – Он иногда одевается в черное дамское платье и носит вуаль. И сумочку – как раз такую чтобы в нее поместился пистолет с глушителем.