«Джамп» значит «Прыгай!»
Шрифт:
Альянс Корсовского с коммунистами, которые в обмен на небольшую сумму пообещались не возбуждать против него уголовного дела, не науськивать на него Думу и прекратить травлю в газетах – хранился в столь строжайшей тайне, что только кое-где в малозначительных западных газетах прошел слушок о внезапном потеплении их отношений. Однако, когда с легкой руки Корсовского чуть ли не половина американского кредита была брошена на финансирование выборов (как оказалось, мэра-коммуниста), ему стали прочить место в будущем прокоммунистическом правительстве, а карикатура Жмеринова с изображением умного, очень похожего на вице-премьера, теляти, который в весьма откровенной позе занимается
Однако этот альянс имел еще большее значение для всей прислуги Корсовского, которая до этого мучилась отсутствием внятной политической ориентации шефа. Теперь все моментально стали патриотами красно-коричневого толка и горой стояли за реставрацию социализма и восстановление Союза. При этом всех мало волновало, что и сам Корсовский и все его сподвижники были крупнейшими капиталистами. «Олигархия и коммунизм – близнецы-братья! – объявил на днях на пленуме один из коммунистических депутатов. – Мы имеем в виду, разумеется нашу, истинно русскую народную олигархию, не противопоставляющую себя народу, но являющуюся плотью от плоти народной…» В пример он приводил, разумеется, Алексашку Меньшикова, который хоть и воровал, но ради России старался, братьев Рябушинских и Третьяковых, Савву Морозова, щедро жертвовавшего на революцию. Олигархами социализма были признаны и все члены ленинского, сталинского и брежневского Политбюро, которые, хоть и пользовались медицинскими, курортными и всеми социальными льготами, но прилежно трудились на благо народа. «Мы не против того, чтобы и в будущем обновленном социалистическом обществе существовала олигархия – но лишь в том случае, если она будет признавать лидирующую роль компартии в обществе», – закончил оратор под аплодисменты одной и недоуменные возгласы другой половины зала.
– Как вам удалось выйти на этого Крюкова?
– О, это было несложно, – улыбнулась Лена. – Сунула за воротник этому супермену булавку с микрофоном. Оставалось только дождаться пока ему позвонят и сообщат адрес этого старого мерзавца.
– Между прочим, милая девушка, – проговорил генерал. – Я весьма сожалею о том, что случилось вчера вечером. Боюсь, что иногда в нашей работе случаются неприятные казусы и мы должны с ними мириться. Назовем это издержками профессии.
Лена чуть вздрогнула при этих словах Солдатова. Они почти совпадали с теми, что и Барский сказал ей тогда в машине. Когда она подумала об этом, ей показалось, что перед ней разверзся целый новый мир, в котором не было места привычной морали и привычным для прежнего мира чувствам. В нем господствовали коварство, жестокость и ненависть, чуть сдобренные банальными фразами о долге перед родиной и издержками профессионализма. Она немного слышала о генерале Кравцове и представляла его очень похожим на генерала Солдатова.
– Все в порядке, товарищ генерал, – ответила она. – Я вполне с этим справилась. К тому же благодаря этому мне удалось пробраться к Барскому домой.
– Ну что же, вы все провели прекрасно, – заулыбался генерал. – Отпуска мы вам к сожалению пока предоставить не сможем, но ордер на новую квартиру вы получите буквально в течение недели.
– Благодарю вас, – сказала Лена. – Но разве мое задание уже закончено?
– В общих чертах да, – заверил ее Трубенков. – Наша спецгруппа только что захватила этого вашего Барского вместе с Крюковым.
– Его убили? – быстро спросила девушка.
– Пока нет, но… Боюсь, что к утру ни того, ни другого уже не будут волновать земные проблемы. Когда за дело берется профессионал класса Шапсуева…
– Насчет вашего Шапсуева я не знаю, а вот насчет Барского…
– Что? – насторожился Солдатов. – Что еще вы можете сказать о нем?
– Я ведь окончила один с ним институт, правда на четверть века позже. Как бы то ни было, он все же эксперт.
– Ну и что?
– А то, что экспертов убивать надо сразу, а то потом их так вот просто голыми руками не возьмешь.
И девушка улыбнулась странной загадочной улыбкой, так что полковник с генералом встревоженно переглянулись
Заклинания Шапсуева продолжались еще несколько долгих минут, затем входная дверь раскрылась и голос смолк.
– Ну как, сработало? Он будет говорить? – живо спросил Трофим.
– Да, думаю, что будет, но не уверен, – отозвался Шапсуев. – Я хочу, чтобы он передохнул несколько минут, прежде чем я начну задавать ему вопросы.
Шапсуев зажег свою трубку и глубоко затянулся, как человек, только что выполнивший тяжелую работу.
– Да, я вовсе не уверен, насколько адекватно он будет реагировать. Я оказался прав, этот Крюков – психопат и трудно предсказать, что от него можно ожидать. Я уже дал ему двойную нормальную дозу, почти достаточную, чтобы его убить. И это напоминает мне еще об одном моменте… – он чуть приподнял брови и вопросительно взглянул на Трофима. – Если вы получите от него то, что хотите, должны ли мы будем ликвидировать его?
– Да, – односложно бросил Трофим. Лицо его ничего не выражало. – Разве вам не сообщили об условиях работы? Как мне сказали, вам за это заплатили.
– Очень хорошо, старина, я просто спрашиваю, а не жалуюсь. Просто это могу сделать я за некоторую дополнительную плату, а можете и вы.
– Ну тебя на хер, еще и за это платить.
– Учтите, что мне для этого достаточно сделать один маленький укольчик, – усмехнулся Шапсуев, – а вам придется тратить на это пулю, или рубить его топором, или душить веревкой… Так что всем сразу станет ясно, что это убийство…
– Что скажешь, Саман, – спросил Трофим подошедшего коллегу. – Сами замочим тварюгу или…
– На фиг мне еще один мокряк на себя вешать, – озлобленно бросил бандит. – Хватит и того, что есть. Пускай сам его кончает
– О, не беспокойтесь, много я за это не возьму. Итак, что вы хотите, чтобы я узнал у него? – спросил Шапсуев. Он увидел, как нахмурился Трофим, и покачал головой. – Извините, но я лично должен говорить с ним. Это очень важно, если вы хотите вообще услышать от него что-либо. В конце концов, у меня своя четко отработанная методика. Вы ведь ему не делали больно и не освобождали от боли. Угроз для него не существует, существует только боль. Я уже добился от него покорности. Он уже настроен на мой голос и среагирует только на меня.
– Ну, лады, блин…
Хотя Трофиму вовсе не хотелось доверяться этому человеку, ответ его был ему понятен и он мог его оценить по достоинству. Следующую речь держал Саман:
– Короче, в общем, этот фрайер знает кое-что, что играет на нервах у одного очень авторитетного и с понятиями мэна – нашего шефа. Кто наш шеф вы знаете. Ентот фрайер посылал ему через ентот компьютер писульки с угрозами. То ли замочить обещал, то ли раззвонить по людям, что наш шеф чего-то там такого схимичил. Тот, конечно, рвёт на себе кофтяру, что ничего такого за ним, дескать, нет. Однако каковы бы не были угрозы, наш шеф в дельхоре, и наша задача – узнать, что этот пундель знал о нем такого страшного. Единственное, что нам известно об ентих его пужалках, это какая-то лахудра, которую он называет Цыганкой.