Джарка Руус
Шрифт:
Пен повернул грот, чтобы воспользоваться штормовым ветром, завывающим над водными просторами. Кат дернулся и затрясся от его силы, но устремился вперед, подталкиваемый резкими, мощными порывами. Сильный ливень набирал силу по мере приближения туч. Буря помогла бы им скрыться, однако Пену не хотелось оказаться над озером, когда она их накроет. Такая буря могла просто сбросить кат-28 с небес.
Он направил кат вниз, опустившись до ста футов от поверхности воды, прижимаясь к берегу, чтобы выбраться к земле. Они уже покинули Дулн и устье Раппахалладрана, с правой стороны виднелись Высокогорья, суровые и окутанные туманом под покровом тяжелых и низких туч, которые полностью скрыли горизонт.
— Пендеррин! — предостерегающе
Пен обернулся и обнаружил, как из месива тумана и дождя вырисовывается «Галафил», слишком быстро сокращая расстояние между ними. Сколько времени прошло с тех пор, как они сбежали от него? Казалось, что вообще нисколько. Пен взглянул вперед, затем наклонил кат на правый борт, направив его на берег в поисках какого–нибудь укрытия на Высокогорьях. Если он сможет добраться до холмов, то найдет какое–нибудь тенистое место для посадки среди листвы, где его не смогут обнаружить с воздуха. Однако, если этого не случится немедленно, то ему придется продолжать полет. Если взвесить все за и против, то его положение казалось безнадежным, шансы на спасение были настолько низкими, что он не смог представить, о чем он вообще думал, когда попытался сбежать. Что, если Терек Молт обладал магией, чтобы выследить их, точно так, как и его тетка? Друиды ведь обладали всякими видами магии, которыми могли воспользоваться.
С другой стороны, у Пена ее вообще не было.
Он летел прямо в туман, безрассудно пренебрегая тем, что там могло скрываться. Побережье было усеяно утесами и скальными выступами, являющимися опасными препятствиями для любых судов, а уж для такого небольшого еще и гибельными. В течение нескольких лет он не раз летал среди этих холмов, однако не при такой плохой погоде и не при таких отчаянных обстоятельствах. Он неотрывно следил за движением туч и тумана и прислушивался ко всем изменениям шума ветра. Белая завеса окутала его, закрывая все вокруг. За несколько секунд он оказался в одиночестве в непроницаемой пелене дождя и тумана.
Дождь усиливался и вскоре он насквозь вымок. У него не было времени, чтобы взять что–нибудь для защиты от непогоды, поэтому он ничем не мог облегчить свой дискомфорт. Взгляд через плечо не обнаружил никаких признаков «Галафила», поэтому он быстро сверился с компасом и снова повернул на запад, меняя направление движения. Он надеялся, что воздушный корабль друидов продолжит полет по прежнему курсу, с которого он ушел. Он подумывал поднять кат повыше, чтобы уменьшить вероятность столкновения со скалами, но решил этого не делать; чем выше он поднимется, тем разреженнее станет туман и тем больше будет риск, что его обнаружат. Его преследователи были слишком близко.
Он сбросил скорость и наклонился вперед, наблюдая как по обе стороны сквозь завесу дождя и тумана появляются и исчезают скалы и осторожно направляя кат в зазор между ними. Силы бури росла, еще больше раскачивая его судно и представляя угрозу стабильности. Он снова надавил рычаги двигателей вперед, увеличивая мощность, чтобы противостоять ветру. Крупные дождевые капли стучали по деревянному настилу палубы как галька. Он уже ослабил стропы и опустил в виде кучи грот на палубу, иначе ветер разорвал бы его в клочья. Он дрожал от холода. Видимость уменьшилась практически до нуля. Если все пойдет еще хуже, ему придется приземлиться.
Время шло очень медленно. Всматриваясь и прислушиваясь, он был настороже на случай появления каких–либо признаков опасности. Он достаточно далеко пролетел вглубь суши, которая располагалась за холмами, образовавшими прибрежный барьер и представлявшими хоть какую–то защиту от натиска бури. Здесь она тоже была довольно сильной, однако он больше не боялся, что будет вынужден приземлиться.
Он ссутулился и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он почувствовал, как его пульс замедляется. По–прежнему не было никаких признаков «Галафила».
Он уже начал думать, что далеко оторвался от преследования, когда внезапно прямо перед ним появился воздушный корабль друидов. Пролетая примерно в ста футах над ним, «Галафил» возник из тумана как призрак из преисподней, огромный и страшный. У Пена перехватило дыхание от такой внезапности, а затем он переложил кат на правый борт, чтобы пройти под кормой большого корабля, надеясь только на то, что его судно не попадется никому на глаза.
Но кому–то попался. «Галафил» немедленно начал тормозить, а потом резко снижаться, намереваясь сокрушить кат своим корпусом, раздавив его в воздухе, чтобы пассажиры рухнули на горы внизу. Мальчик ответил единственным оставшимся ему маневром: он до конца продавил вперед рычаги двигателей, отдавая всю энергию, на которую был способен, диапсоновым кристаллам, чтобы проскочить под кораблем друидов. Маленькое судно рванулось вперед сквозь туман и дождь как испуганная птица, отбросив Пена к стене пилотской кабины.
«Галафил» как камень падал на судно Пена. Всего на мгновение — кат слишком медленный, боевой корабль слишком близко, — Пену показалось, что они не проскочат. Мачта ката сломалась, когда корпус боевого корабля достиг ее макушки, и маленькое суденышко накренилось и стало снижаться под весом большого судна. Куски мачты и такелажа рухнули вокруг Пена, расколов стены пилотской кабины. Мальчик упал на колени и пригнул голову, когда на него посыпались щепки. Кат вздрогнул от этого удара, но затем резко, со скрежетом и треском ломающегося дерева, вырвался на свободу. Поднимаясь вверх, пока большой корабль продолжал опускаться, он со всей быстротой, используя всю мощность кристаллов, понесся прочь и исчез в тумане.
Пен осторожно привстал за стенами пилотской кабины. Расколотая мачта сломалась посередине; верхняя половина полностью упала, а нижняя наклонилась под лихим углом над краем кабины. Пену пришлось управлять несмотря на то, что остаток мачты чуть ли не упирался ему в лицо, но он был настолько благодарен судьбе за их спасение, что едва ли обратил на это внимание. Он тяжело дышал, а его руки застыли мертвой хваткой на рычагах управления.
— Что случилось? — чуть дыша промолвил Тагвен.
— Ничего, — ответил Пен, отказываясь на него смотреть. Ухватившись руками за рычаги, а глазами всматриваясь в туман, он еле держался, чтобы не задрожать. Он с трудом сглотнул. — Ложитесь. Постарайтесь, чтобы вас не заметили.
Наступила ночь и буря начала стихать. Ветер исчез, а дождь превратился в морось. Туман и тучи по–прежнему скрывали горизонт во всех направлениях, но болтанка, которую ранее испытывал кат, уже прекратилась. Поскольку темнота помогала им скрыться, Пен почувствовал себя чуть лучше. «Галафил» не появлялся и он начал думать, что их последняя встреча произошла исключительно случайно. Иначе, он бы снова их нашел. Он понимал, что хватается за соломинку, но соломинка была всем, что он имел.
Он сказал Тагвену, что тот может выйти на палубу, и после небольшого колебания дворф так и сделал. Пен передал ему рычаги управления и вытащил из сундука всепогодный плащ, чтобы набросить его на свою промокшую одежду. Температура быстро понижалась несмотря на то, что ветер стих, а дождь еле продолжался, и ему нужно было согреться. Во время полета он сверялся с компасом, лишь изредка бросая взгляды на землю внизу и на отсутствие звезд наверху. По крайней мере, он больше не бежал просто так; он летел к чему–то. Покинув Патч Ран, его план состоял теперь в поисках родителей в горах Вольфстаага, как и предлагал Тагвен. Это будет нелегко, может быть, даже невозможно, но это было все, что он мог сделать. Если ему удастся их отыскать, Тагвен объяснит им, что привело его в Патч Ран, Пен расскажет, что случилось потом, и они смогут тогда решить, что делать. Все последующее благополучно ускользнет из рук Пена, которые в данный момент были единственным средством достижения конечного результата.