Джарылгач (сборник)
Шрифт:
Оттолкнул Антоний рулевого, сам взялся за руль и повернул корабль, куда надо.
— Так и веди, — сказал Антоний, — а огня на судне — чтоб ни-ни, чтоб и трубки на палубе не зажгли.
А три корабля все шли туда, вперед, как повел их Антоний, — всю ночь шли. Наутро глянули — нет Антония. Ушел «Не Горюй» — и загоревали. Надул Веселый Купец, удрал. А по воде следу нету. Озлились и пошли назад. Дорогой песок в море сыпали. Пропади он пропадом!
В третий раз сходил Антоний, и уж никто за ним не гнался.
— Куда ж ты возил? — спрашивают.
— А на мельницу, — говорит Антоний, — на муку мололи. Приходи нонче ко мне блины есть.
Денег стало у Антония — куча. И привязалось к нему счастье — хоть поленом гони. И уж все на него сердиться забыли. Придут капитаны погостить на судно — Антоний вина не жалеет.
Вот раз идет Антоний в море и видит — дым идет из моря. Что за чудо? Не горит ли корабль на воде? И направил на дым. Добежать бы скорей, спасти хоть людей.
Он к дыму, а дым от него. Что за притча? Достал Антоний медную трубу и стал в трубу глядеть. Матросы сзади стояли — ждали, что капитан увидит.
— Ничего не пойму, — сказал Антоний, — кухня по морю плывет. Черная труба торчит, а оттуда дым валит.
И отдал матросам трубку. Все глядели. И один сказал:
— Слыхал я про это. Это — пароход.
— Сам знаю, — сказал Антоний, и первый раз капитан нахмурился и ушел в каюту.
— А здорово прет проклятая пекарня, — сказали матросы.
А ночью не было ветра. «Не Горюй» стоял, и паруса отдыхали. Как усталые повисли на реях. И вдруг мимо прошумел пароход и махнул на корабль вонючим дымом. Прошел мимо корабля — и слышно было в тихой ночи, как ворочается, урчит машина в утробе, ворчит, наворачивает…
Выскочил Антоний на палубу, глянул вслед пароходу:
— Как еще вода эту жаровню держит! — и плюнул за борт: — На тебе на дорогу.
Старый матрос подошел к Антонию, кивнул вслед пароходу:
— А ведь самый-то лучший груз они подбирают.
— Плевал я, — засмеялся Антоний, — пусть дураки везут им мешки да бочки. Да на этой жаровне и ладан серой провоняет! А много ли их, пароходов-то?
— Да слыхал, что уж два их в нашем море завелось.
Ушел старик спать. Антоний долго глядел вслед пароходу и видел, как уходит вдаль огонек, все меньше, меньше и вот уж совсем не стало.
— Ишь устилает, — сказал Антоний. — Погоди! — и погрозил кулаком пароходу вслед.
С полночи заиграл ветерок, скрипнули мачты, проснулся «Не Горюй» и пошел полным ветром через море, на ту сторону.
А на той стороне был город на море. И прямо пройти к этому городу нельзя было. Под водой лежала каменная гряда. Каменные горы стеной стояли, острые, как пики, и только порожним кораблям можно было проскользнуть поверх этих пик, а груженые корабли делали крюк, большой дугой обходили эти мели и камни.
Антоний не спал ночью, поджидал, когда надо свернуть и пойти вдоль страшных каменьев.
«Волчьи зубы», — говорили моряки про эти каменья.
Стало светать, и уж близко должны быть Волчьи зубы. Глядит Антоний вперед — что за чудо? Будто вышел зуб из воды и торчит черным пеньком. Присмотрелся — что за дьявол? Никак пароход стоит. Стоит как раз на «зубах».
— Ребята! — крикнул Антоний, — попала кузница волку в зубы.
Все вскочили, все через борт глядят, глаза со сна протирают.
— Верно! Сел пароход на каменья.
А на пароходе флаг на мачте и флаг узлом завязан: просит пароход флагом помощи.
Антоний направил корабль к пароходу, а с парохода к нему шлюпка идет, гребут гребцы изо всех сил. Приехал сам капитан.
— Антоний, — говорит капитан, — будь, Антоний, другом, спаси ты нас.
— А езжайте все ко мне, — говорит Антоний, — я гостям всегда рад.
— Нет, — говорит капитан, — нет, Антоний. Дай ты мне один свой парус. У меня дырка в боку. Я твой парус подведу, растяну за четыре угла, и он мне как пластырем дыру мою залепит. Дойду как-нибудь до порта.
— Тебе пластырь надо? — говорит Антоний. — У меня не аптека!
— Антоний, — взмолился капитан, — видишь, стоит мой пароход, а ты мимо идешь…
— Я тоже стоял, а ты мимо шел, — смеется Антоний, — я ж не плакал.
— Так ведь потонет пароход! — закричал капитан.
— А зачем кузнице по морю плавать? — сказал Антоний. — Бросай свой утюг, вези всех людей сюда. А не хочешь — я дальше пошел. Решай: раз и два.
Озлился капитан, чуть не заплакал. Однако поехал назад и всех людей перевез к Антонию на корабль.
— Пошел «Не Горюй»! — крикнул Антоний и пустил корабль в обход вдоль «зубов».
А капитан стоял на борту и все глядел, как тонул его пароход.
— Все равно другой остался, — шепнул старик Антонию в ухо.
А на другом пароходе был ловкий капитан. Осторожный моряк, изворотливый. Бегал, рыскал его пароход по всем портам. Только Антоний сунется за товаром, — глядь — уж пароход перехватил и увез куда надо.
Товарищи-капитаны смеются.
— Что, — говорят, — вози песок, Веселый Купец.
— Всему время будет, — говорит Антоний. — Чего вы пароходом пугаете? Да плевал я на это чучело, коли я Антоний! Чем пароход грузится?
— Да не для тебя это, — говорят капитаны. — Маслом прованским грузится — новое масло, брат, а за морем его нет. Сейчас какую хочешь там цену дадут — приди только вперед парохода. А уж опоздаешь — никто и бочки одной не возьмет. Повезешь домой.
— Плевал я, — сказал Антоний, и побежал в город. Накупил масла на все деньги, что были. На пароход бочки катают, спешат, а на Антониев корабль и того хлеще: вся команда в поту. И закатывают, закатывают, как орехи в мешок сыпят.