Джедай почти не виден
Шрифт:
Экипаж с трудом, но провел корабль сквозь вражеские минные заграждения и принялся искать корабли условного противника, когда на резервный мостик соизволил пожаловать господин адмирал со свитой. Обмениваемся подчеркнуто вежливыми приветствиями. Оззель подходит к командирскому пульту и лениво рассматривает тактический монитор.
— Развлекаетесь, Вейдер?
— Угу. Я, знаете ли, предпочитаю опере стрелялки.
— Занятно, занятно… Кашиикскую комбинацию разыгрываете….
Пиетт тихо пятится, уступая место адмиралу. Стоп. Кому сказано: меня бояться, Оззеля
— Капитан, хватит пялиться на призрак условно погибшего на боевом посту адмирала Оззеля. У вас попадание в дюзу маршевого двигателя!
Опомнившийся Пиетт отодвигает плечом формального командира и возвращает себе управление боем. Половина вахтенной смены таращится на происходящее, отчего «Обвинитель» пропускает еще одну ракету. Но всем, включая меня, несколько не до этого. Потому что один из адмиральских «шестерок» бьёт Пиетта по лицу. Вальяжно так, с ленцой и ощущением полного права это делать. Капитан втягивает голову в плечи, но пост не оставляет. Выбор сделан. Пиетт позиционирует себя, как моего человека. А я своих людей всяким принцам в обиду не дам. Шибко деятельный обормот со знаками отличия кап-два рыбкой летит к моим ногам.
— Представьтесь.
— Капитан второго ранга Хотли, принц королевского дома Авгади, — кривит губы в злой усмешке, тот.
— Хотли… Хотли….
– делая вид, что просматриваю график дежурных смен: — А-а-а, это вместо вас капитан Пиетт вынужден заступить на вторую вахту подряд?
Силовой толчок, и офицер вновь валяется на полу. Подхожу ближе.
— Мне вам позвоночник в паре мест сломать, чтоб у отсутствия на боевом посту возникла уважительная причина, или рапорт об увольнении писать будем?
— Рапорт.
Принц тяжело поднимается и не глядя подписывает протянутый документ.
— Королю Авгади привет от императора.
За обострение отношений с этими самыми Авгади я завтра огребу от Палпатина. А может, и не огребу. Неважно. Важно, как большинство присутствующих реагирует на произошедшее. Правильно реагируют. Экипаж теперь мой. Пара «шестерок» из окружения Оззеля тихо отделяются от коллектива и шмыгают на свои рабочие места. Ребята сделали правильный выбор.
С остальными разберусь чуть позже. Потому что руководство полигона информировало об условном уничтожении «Обвинителя». Обидно. Только вещь к рукам прибрал. В результате, с полигона мы не уходили восемь часов к ряду. Ни один реальный бой столько не длится. Потом три часа перерыва, и снова на полигон уже в составе всей эскадры. И так месяц. К концу которого меня боялись, ненавидели, проклинали. Но бежали выполнять мои приказы подчас раньше, чем я успевал их озвучить.
Из похода в сектор хаттов эскадра вернулась без потерь.
Какого ситха Оззель не подключил все свои немаленькие связи, чтоб перевестись в другую эскадру, я не знаю. Мы с Пиеттом на него интеллигентное хамство, естественно, затаили. Почти пять лет терпели. Пока под Хотом не реализовали.
Я это все к тому вспомнил, что с богатым Пиеттовым опытом общения со мной, проблему моей возможной неадекватности он как-нибудь да решит.
С хаттовой шахтой у нас определенно не идет. Авиаразведка засекла нечто подходящее. Я все утро пялился на то, как Клор сперва топал по тайге от места высадки к объекту. Потом лазал вокруг прикрывающего створ скважины купола. Никого. Потом от отчаяния полез под купол. Опять никого. Он и орал, и ногой по бетонному боку колодца пинал. И даже в сам колодец заглядывал. Кстати, ничего интересного. На глубине около десяти метров затвердевшая серая пенистая масса, на плевок бывшего губернатора никак не среагировавшая. Даю приказ штурмовикам подобрать посланца и осмотреть все внимательнее. После чего разрываю ментальную связь.
Придется общаться с Кеноби. Я-то мечтал сперва взять Йоду и начать с очной ставки. Не судьба.
Стрый джедай встречает меня спокойной улыбкой. Прохожу, сажусь напротив, снимаю шлем. Оби-Ван видел меня в спортивных штанах и тапках. А разговаривать удобнее, глядя глаза в глаза.
— Зачем ты ввязался в эту авантюру, Бен?
— В какую именно?
— С похищением Леи и Рейви. Ты столько времени потратил, чтобы найти учеников. Устроился, начал заниматься, и вдруг рисковать всем ради… ради чего? Я не понял.
— А что мне остается делать, когда наглый ситх настолько оборзел, что не просто живет и процветает, а активно размножается?
Это он меня из равновесия вывести хочет? Меня — милейшей души ситха на такой ерунде?! Детский сад какой-то. Мило улыбаюсь и требую пояснений.
— Да какие пояснения? — Кеноби добавляет легкую грусть в дежурную улыбку. — Сила твоего внука выше, чем у всех остальных собранных мною одаренных.
— И я очень постараюсь, чтобы из моего маленького чуда выросло настоящее чудовище.
— Чудовище — это ты, Вейдер. А ребенок мог стать тем, кто спасет от вас галактику.
— Не надоело?
— Что именно?
— Спасать галактику от… Ладно, лирика это. К делу. На что вы надеялись?
— На то, что нас не найдут еще два-три дня. Потом вам станет не до этого.
— С чего вдруг?
— Со слов Йоды. Он объявился с месяц назад. Сказал, что ушел от землян. Обещал организовать вам крупные неприятности. Посоветовал пользоваться моментом, чтобы вернуть на сторону Света Лею Органу и ее сына. Помог в похищении челнока. Потом исчез так же внезапно, как и появился. Его слова показались убедительными, а идея — выполнимой.
— Тебе в тот момент водоворотики в Силе не мерещились?
— Колодцы Силы — предвестники и проводники великих перемен. Видел, — не без злорадства подтвердил Оби-Ван.
— Это Йода так говорит?
— Да. Но он не просто говорит. Он видит и не только сам колодец, но и то, что скрывают его глубины. Так что, берегись, ситх!
— Поберегусь, вашими молитвами, — превращать допрос в свару не хочется, поэтому меняю тему. — Кто из твоих учеников участвовал в похищении?
— Никто. Только я и Йода.