Джек Мэггс

Кэри Питер

– В десять утра, – уверенно ответил Тобиас.

– А вы не могли бы до этого послать ему мои письма? Ему будет полезно прочитать их, прежде чем мы с ним начнем разбираться с нашей историей.

– Я ничего не могу сделать до десяти утра.

– Вы достаточно хорошо знаете меня, Тобиас, чтобы решиться снова врать мне, – заметил Джек Мэггс.

– Я знаю цену расплаты.

Они молчали всю дорогу до Лембс-Кондуит-стрит, и тут Тобиас понял, что Джек Мэггс намерен выйти из экипажа вместе с ним.

– Джек, мне кажется, что история с леди касается только одного меня.

В таких делах не требуется посторонней помощи.

– У меня есть свое дело в вашем доме, Тоби.

– Но это личное дело, Джек. Вы должны верить мне. Я не сбегу, ручаюсь.

– Во-первых, мы должны сжечь содержимое жестяного ящика… – Джек Мэггс открыл крышку фаянсовой баночки и держал ее в руке так, чтобы было видно ее содержимое.

Прежде чем они покинули экипаж, Тобиас успел заглянуть в баночку, надеясь увидеть белые пилюли, какие легко мог себе представить, но вместо них он увидел странные и антисанитарные на вид кусочки чего-то, по цвету напоминавшего виргинский табак.

Глава79

Генри Фиппс всегда ужасно боялся грома, боялся настолько сильно, что в те далекие дни пребывания под опекой его воспитатель построил немало хитроумных фортификаций, чтобы умерить этот страх.

Его воспитатель по имени В.П. Литлхэйс (тот самый, чье имя упоминалось в известном деле доктора Уолластона), тщательно продумал план создания башен и рвов на той четверти акра лугов, которые примыкали к их коттеджу в Грейт-Миссендене. Насколько создание этого лабиринта было ценным с педагогической точки зрения, можно было судить по тому, что Генри так и не узнал ничего полезного о природе стихий. Что же касается знаний об их магической силе или воздействии, то это оказалось и вовсе ничтожным: молния дважды попадала в ствол старого дуба, стоявшего в центре этих сооружений.

У Виктора Литлхэйса была нежная и беспокойная душа, и если говорить правду, он был весьма суеверен, когда речь шла о том, что есть молния. Несмотря на курс его лекций о Законах природы, большая часть его объяснений таких природных явлений, например, как молния, сводились к тому, что это падшие грешники, предстающие во всей своей наготе пред мстящим всевидящим Богом. Единственным утешением, которое учитель мог дать своему юному ученику, своего рода моральной колыбелью, было тепло и уют его веснушчатых рук. Но Генри Фиппс и этого вскоре лишился. В канун дня рождения, когда ему исполнялся двадцать один год, Виктор Литлхэйс внезапно и необъяснимо исчез из его жизни.

В такой же мокрый полдень, в какой Джек Мэггс вернулся в Лондон, мистер Бакл нанес свой второй визит Генри Фиппсу. На этот раз Фиппс не показался ему ни брошенным юнцом, ни человеком, боящимся грома. Он встретил бывшего торговца и его потерявшего голос адвоката, одетый в форму младшего офицера 57-го пехотного полка. Он стоял перед визитерами, выпрямившись во весь рост, заложив руки за спину, глядя на них свысока и всем своим видом выказывая раздражение и сарказм.

Когда вдалеке послышались раскаты грома, Генри Фиппс чуть сощурился, но ничем другим не выдал своих эмоций.

Мистер Бакл грома не слышал, он

был целиком занят той повесткой дня, которую сам составил, и ничего вокруг себя не замечал. Даже военная форма не удивила его, и, разумеется, ему и в голову не пришло, что все это было куплено в состоянии полной паники всего три дня назад.

Мистер Бакл и мистер Мэйкпис, адвокат, уселись рядышком на честерфилдские стулья. Генри Фиппс остался стоять спиной к окну, его ноги странно подрагивали в коленях.

– Могу я спросить вас, мистер Бакл, по какому делу вы пришли?

– Я пришел, – сказал мистер Бакл, – чтобы спросить вас, какое вы приняли решение по поводу вашего благодетеля. – Он хотел бы представить мистеру Фиппсу своего спутника, но Генри Фиппс повернулся к окну и быстро задернул штору. Это несколько смутило Бакла, решившего, что ему в какой-то степени сделано замечание. – Разумеется, это не мое дело, – поспешил добавить он.

– Это верно. – Генри Фиппс зажег спичку и какое-то время занимался лампой. – Это не имеет отношения к вашим делам, однако мне кажется, что у меня уже появился новый благодетель.

– Я никому ни слова не сказал, уверяю вас.

– Нет, вы меня не так поняли. Ее Величество королева стала теперь моим благодетелем, мистер Бакл. Как вы видите, я стал солдатом.

Только теперь Бакл рассмотрел форму. Не будучи знатоком военных форм, он тем не менее смог разобраться, что полк не является престижным, а чин у Фиппса низкий.

– Нет, сэр. Так не пойдет.

Сверкнула молния. Генри Фиппс быстро сел на стул и подпер ладонью свой подбородок.

– Я не стану мальчиком, танцующим по указке преступника.

– Нет, сэр. Никак нет. Это не то, что я хотел бы для вас, сэр. Совсем наоборот. Разве вы забыли, о чем мы договаривались?

– Вы думаете, что я, будучи развращенным хорошей жизнью, пойду на все, лишь бы не потерять ее. Но я не унижусь до этого, сэр.

– И вы не должны, сэр. Не такой была моя идея. Именно для этого я привел с собой мистера Мэйкписа. Мистер Мэйкпис по моей просьбе изучил все имевшиеся прецеденты.

– Прецеденты, – соглашаясь, прошептал мистер Мэйкпис.

– Прецеденты должны произвести на вас впечатление. Еще не поздно, сэр. Вы заслуживаете большего, чем чин младшего офицера.

– Например, дело «Королевство против Форсайт», – продолжил адвокат своим напряженным шепотом.

– Что? – переспросил Генри Фиппс.

– Даже в хорошую погоду его трудно расслышать, – пояснил мистер Бакл. – Но послушать его всегда стоит.

– Дело миссис Форсайт, – невозмутимо продолжил мистер Мэйкпис, – которая убила своего сына. «Королевство против Форсайт». Этот процесс хорошо известен в Судебных Иннах 25 . У него есть явное преимущество: вы можете говорить о нем с любым человеком и без траты времени и средств ознакомиться с делом.

[25]

Четыре корпорации барристоd в Лондоне.