Джек Ричер, или Без права на ошибку (др. перевод)
Шрифт:
Фролих съехала с М-стрит и вырулила на улицу, параллельную Пенсильвания-авеню. Они миновали здание Исполнительного управления, затем Белый дом. Армстронг изогнул шею, чтобы лучше разглядеть его, и заулыбался. При этом на его лице обозначились маленькие морщинки, лучиками разбегающиеся от уголков глаз.
– Просто невероятно, да? – заговорил он. – И хотя многие в это не верили, я скоро окажусь вон там. И больше всего удивляюсь этому я сам, поверьте.
Фролих проехала мимо своего офиса в Министерстве финансов и направилась прямо к куполу Капитолия, видневшемуся впереди.
– По-моему, один
«Вот это память на фамилии!» – изумился про себя Ричер.
– Да, мой старший брат, – подтвердил он.
– Мир тесен, – улыбнулся вице-президент.
Фролих въехала на Конститьюшн-авеню, и машина плавно прокатилась мимо Капитолия, свернув на Первую улицу, после чего направилась к белому тенту-переходу, ведущему к боковой двери сенатских офисов. С обеих сторон тента уже стояли два черных автомобиля, принадлежащих Секретной службе. На тротуаре дежурили четверо агентов, которые выглядели настороженно и хладнокровно одновременно. Фролих подъехала к входу в тент и аккуратно затормозила у обочины. Затем чуть тронулась вперед, чтобы тент оказался прямо у дверцы Армстронга. Внутри холщового туннеля Ричер успел заметить троих агентов, поджидающих вице-президента. Один из них шагнул вперед и открыл дверцу машины. Армстронг приподнял брови, словно его развлекало такое представление.
– Мне было приятно познакомиться с вами обоими, – произнес он на прощание. – И огромное вам спасибо, Эм-И.
После этого, захлопнув дверцу машины, он вступил в мрачную пещеру тента. Его тут же окружили агенты и повели к входу в здание. Ричер увидел там охранников Капитолия, одетых в знакомую форму. Вскоре вице-президент скрылся за дверью, и Фролих, развернувшись среди стоящих машин, направилась на север, в сторону Юнионстейшн.
– Ну хорошо, – с облегчением начала она, когда машина отъехала от Капитолия на значительное расстояние. – Пока что у нас все идет как положено.
– И все-таки вы здесь рисковали, – заметил Ричер.
– Два против двухсот восьмидесяти миллионов, – добавила Нигли.
– О чем ты?
– Ведь тот, кто посылал эти письма, мог бы оказаться одним из нас, – пояснила Нигли.
Фролих улыбнулась:
– Думаю, что это не так. Ну, что вы теперь о нем думаете?
– Он мне понравился, – признался Ричер. – Даже очень.
– И мне тоже, – поддержала его Нигли. – Он мне пришелся по душе еще в четверг. И что же теперь? Какое у него расписание?
– Весь день он будет оставаться в Капитолии. У него назначена масса встреч. Домой мы его увезем примерно в семь вечера. Его супруга уже там, поэтому мы решили взять им напрокат каких-нибудь видеофильмов или что-то в этом роде. В общем, нужно сделать все так, чтобы они весь вечер провели дома.
– А нам нужна информация, – сказал Ричер. – Мы до сих пор не знаем, какого рода демонстрацию нам следует ожидать. Или где она должна произойти. Это ведь может быть все что угодно, начиная от лозунгов на заборах и так далее. И мне не хочется, чтобы для нас она осталась незамеченной. Если, конечно, она вообще будет иметь место.
Фролих кивнула:
– В полночь мы все еще раз проверим. Если, конечно, доживем до полуночи целыми и невредимыми.
– И еще: мне хочется, чтобы Нигли
– Это было бы неплохо, – кивнула Фролих.
Они высадили Нигли у федеральной тюрьмы, а затем вернулись в офис к Фролих. Ей уже успели доставить два отчета из лаборатории ФБР насчет последних посланий, которые во всех отношениях оказались идентичны первым двум. Однако на этот раз присутствовало еще и дополнительное заключение от эксперта-химика. Он обнаружил кое-что необычное в отношении отпечатка большого пальца.
– Сквален, – пояснила Фролих. – Вы когда-нибудь слышали о таком веществе?
Ричер отрицательно покачал головой.
– Это ацикличный углеводород. Что-то вроде масла или жира. Его следы присутствуют в отпечатке, причем на третьем и четвертом чуть больше, чем на первых двух.
– Но в отпечатках всегда присутствует жир. Собственно, именно из-за его наличия и получается сам след от пальца.
– Да, но, как правило, это обычный жир, который свойственен человеку, а в нашем случае все по-другому. Его формула: C30N50. Это рыбий жир, а именно тот самый, который присутствует в печени акул.
Она передала бумагу Ричеру. На листке пестрели формулы, характерные для органической химии. Выяснилось, что сквален как природный жир в старину использовали для работы с точными механизмами, например с часовыми. В конце документа имелось приложение, где говорилось, что в случае гидрогенизации сквален превращается в сквалан.
– Что такое гидрогенизация? – поинтересовался Ричер.
– Наверное, это добавление воды, – высказала свое предположение Фролих. – Ну, по аналогии с гидроэлектростанциями.
Ричер неопределенно пожал плечами, и тогда она достала с полки энциклопедический словарь.
– Нет, – найдя нужную статью, покачала головой Фролих. – Это означает, что нужно добавить к молекуле атом водорода.
– Ну, теперь все стало ясно. Мы завязли в болоте, ребята. Между прочим, у меня с химией и в школе были проблемы.
– Это означает, что наш неизвестный может быть охотником на акул.
– Или он просто потрошит их, чем и зарабатывает себе на жизнь, – добавил Ричер. – Или же работает в рыбном магазине. Либо он у нас часовщик из позапрошлого века, а пальцы у него перепачканы смазкой.
Фролих открыла ящик стола и, порывшись в нем, извлекла папку, в которой находился один-единственный лист бумаги, и передала ее Ричеру. На бумаге был зафиксирован отпечаток большого пальца, сделанный при помощи флуороскопа.
– Это и есть наш парень? – спросил Ричер.
Фролих кивнула.
Отпечаток был очень отчетливым, наверное, даже самым ярким, какие приходилось когда-либо видеть Ричеру. Все петельки и дуги ясно просматривались, словно специально прочерченные. Этот отпечаток как будто нахально бросал вызов всем тем, кто вздумал рассматривать его. И еще он был очень большим. Очень. Подушечка большого пальца имела в диаметре примерно полтора дюйма. Ричер для сравнения прижал свой палец рядом с отпечатком, и его отпечаток оказался гораздо меньше, а Ричер имел далеко не самые маленькие руки.