Джек Ричер, или Средство убеждения (Убедительный довод)
Шрифт:
– Бек не наркоторговец, – закончил я. – Он торговец контрабандным оружием.
Молчание длилось долго. Даффи переглянулась с Элиотом. Затем оба посмотрели на Виллануэву. Тот отвернулся к окну. Я ждал, когда до них дойдет главное последствие этой ошибки. Пока что они еще ничего не поняли.
– Так чем же занимался тот тип из Лос-Анджелеса? – наконец спросила Даффи.
– Изучал образцы, разложенные в багажнике «кадиллака». Как вы и предположили. Но только это были образцы оружия, которое предлагал Бек. Можно сказать, он сам во всем мне признался. Он пожаловался на то, что наркоторговцы подвержены влиянию моды. Гоняются за всем новым. Постоянно меняют оружие, всегда стремятся
– Он тебе это сказал?
– Если честно, я его не слушал, – признался я. – Мне чертовски хотелось спать. И это заявление затерялось среди разглагольствований о кроссовках, машинах и часах.
– Дьюк работал в Министерстве финансов, – сказала Даффи. – После того, как ушел из полиции.
Я кивнул.
– Вероятно, тогда Бек и познакомился с ним. И подкупил его.
– А каким боком сюда подходит Куин?
– По моим предположениям, он руководил конкурирующей организацией, – сказал я. – Вероятно, Куин занялся оружием с тех самых пор, как сбежал из больницы в Калифорнии. У него было полгода на то, чтобы составить планы на дальнейшую жизнь. И оружие для такого человека подходит гораздо больше, чем наркотики. По всей вероятности, на определенном этапе Куин увидел в Беке опасного конкурента. Может быть, захотел перехватить у него связи с наркоторговцами. Или Куину просто понравились ковры. Прикрытие это замечательное. И он перешел к действию. Пять лет назад Куин похитил Ричарда и добился подписи Бека в нужном месте.
– Но ведь Бек сказал тебе, что те ребята из Хартфорда – его клиенты, – сказал Элиот.
– Сказал, – подтвердил я. – Но только покупали они у него не наркоту, а оружие. Вот почему Бека поставили в тупик «узи». Вероятно, он только что продал хартфордским ребятам крупную партию «хеклеров», и вдруг они используют «узи»? Он никак не мог это понять. Должно быть, он решил, что они обратились к другому поставщику.
– Какими же тупыми мы были! – вздохнул Виллануэва.
– Самым тупым оказался я, – сказал я. – Я был просто поразительно туп. Улики были у меня перед носом. Для наркоторговца Бек недостаточно богат. Конечно, он зарабатывает большие деньги, и все же до миллиона в неделю ему далеко. Бек заметил крестики, которые я нацарапал на барабанах кольтов. Он знал стоимость и вес лазерного прицела, который устанавливается на «беретте». Когда мы отправились на одно дело в Коннектикут, он захватил с собой пару «хеклер-и-кохов», новеньких, с иголочки. Вероятно, достал из только что пришедшей партии. У него есть коллекция антикварных «томпсонов».
– А для чего Беку нужен механик?
– Механик готовит оружие к продаже, – сказал я. – По крайней мере, это моя догадка. Проверяет, регулирует, подгоняет. Среди клиентов Бека есть такие, кому нужен товар только высшего качества.
– Мы таких не знаем, – заметила Даффи.
– За ужином Бек говорил об М-шестнадцать, – продолжал я. – Черт побери, человек за ужином рассуждает об автоматической винтовке! А перед этим он просил меня сравнить «узи» и «хеклер-и-кох», причем его очень интересовало мое мнение. Сначала я решил, что Бек просто помешан на оружии, но на самом деле он проявлял профессиональный интерес. У него есть доступ к компьютерам завода «Глок» в австрийском городе Дойч-Ваграм.
Все молчали. Я закрыл глаза, снова открыл их.
– Потом тот запах в подвале, – сказал я. – Я должен был его узнать. Это был запах картона, пропитанного оружейной смазкой. Он появляется, когда коробки с новым оружием пролежат в помещении неделю.
Все молчали.
– И наконец, цены в каталоге компании «Большой базар», – продолжал я. – Низкие, средние и высокие. Низкие – это боеприпасы, средние – пистолеты, а высокие – винтовки и экзотика.
Даффи сидела, уставившись в стену, и напряженно думала.
– Ладно, – сказал Виллануэва. – Полагаю, все мы были хороши.
Даффи
– Это дело находится не в нашей юрисдикции, – сказала она.
Все молчали.
– Этим должно заниматься БАТО, а не УБН.
– Мы совершили ошибку, но с кем не бывает, – заметил Элиот.
Даффи покачала головой.
– Я имею в виду не прошлое, а настоящее. Мы не имеем права вести это дело. Нам необходимо немедленно выходить из игры.
– Я никуда не выхожу, – сказал я.
– Ты должен. Потому что мы должны. Мы должны свернуть палатки и убраться. А ты не можешь оставаться здесь сам по себе и без поддержки.
Совершенно новое определение ситуации «один и без прикрытия».
– Я остаюсь, – решительно произнес я.
В течение целого года после того, как это случилось, я копался у себя в душе и в конце концов пришел к выводу, что дал бы такой же ответ, даже если бы Коль, задавая свой роковой вопрос, не сидела рядом со мной в полутемном баре, благоухающая, в одной тонкой блузке на голое тело. «Ты разрешишь мне самой произвести задержание?» Я ответил бы «да» в любом случае. В этом не было сомнений. Даже если бы вместо Коль передо мной в моем кабинете стоял бы по стойке «смирно» уродливый верзила из Техаса или Миннесоты. Коль проделала всю работу. Она заслужила награду. Конечно, я в те времена еще был смутно заинтересован в продвижении по служебной лестнице, возможно, в меньшей степени, чем большинство людей. Но все же любая структура, имеющая табель о рангах, подталкивает человека к стремлению расти вверх. Так что некоторая заинтересованность у меня была. Но я был не из тех, кто отнимает у подчиненных их победы, чтобы набавить себе цену. Я этим никогда не занимался. Если кто-то выполнял отличную работу, делал свое дело, я с радостью отступал в сторону, позволяя этому человеку пожинать плоды. Этому принципу я неукоснительно следовал в течение всей службы в армии. Достаточно было и того, что и на меня падал отраженный свет. В конце концов, эти люди служили под моим началом. В армии бывает такая вещь, как признание коллективных заслуг. Иногда бывает.
К тому же меня восторгало то, что сержант военной полиции одолела подполковника военной разведки. Я знал, что Куина это приведет в бешенство. Он воспримет это как величайший позор. Человек, покупающий «лексусы» и яхты, не потерпит, чтобы его арестовал какой-то сержант.
– Ты разрешишь мне самой произвести задержание? – повторила Коль.
– С радостью, – ответил я.
– Закон по этому поводу выражается совершенно четко, – сказала Даффи.
– Мне закон не писан, – сказал я.
– Мы не имеем права заниматься этим делом.
– Я работаю не на вас.
– Это же самоубийство! – вмешался Элиот.
– До сих пор я жив.
– Только потому, что Даффи отключила телефоны.
– Телефоны остались в прошлом, – сказал я. – Проблема с телохранителями разрешилась сама собой. Так что ваше прикрытие мне больше не нужно.
– Без прикрытия тебе никак не обойтись. В любом случае.
– Прикрытие БАТО горничной не помогло.
– Мы дали тебе машину. Постоянно оказывали тебе поддержку.
– Мне больше не нужны ваши машины. Бек дал мне связку ключей от дома. И пистолет. С патронами. Теперь я его правая рука. Он доверил мне защищать свою семью.
Они ничего не смогли возразить на это.
– И я могу спасти Терезу Даниэль, – добавил я.
– БАТО тоже сможет ее спасти, – сказал Элиот. – Теперь, когда выяснилось, что мы чисты перед своим ведомством, мы можем обратиться к БАТО. Горничная была их человеком, а не нашим. Так что мы тут ни при чем.
– БАТО не станет торопиться, – возразил я. – И Тереза попадет под перекрестный огонь.