Джек Ричер, или Выстрел

Чайлд Ли

– Где находится офис Франклина?

Она дала ему адрес. Ричер посмотрел на часы.

– Встретимся у него в четыре часа.

– А что удалось узнать в Кентукки?

– Все еще больше запуталось, – ответил Ричер.

Он переехал на другой берег Огайо по тому же мосту, пока Шерил Кроу снова пела о том, что каждый день – это извилистая дорога. Он усилил звук, свернул налево и покатил на запад.

Карты Энн Янни показывали «клеверную» развязку в сорока милях впереди. Там он свернет на север и два часа спустя промчится мимо города на высоте в сорок футов. Это показалось ему более разумным, чем испытывать удачу на улицах. Ричер понимал, что Эмерсон начал злиться

всерьез. А в середине дня и вовсе придет в ярость. Ричер бы пришел. Ведь он был Эмерсоном в течение тринадцати лет. В такой ситуации он бы уже начал снимать шкуру со своих подчиненных, выпустил бы всех полицейских на улицы, использовал бы резервы.

Ричер достиг «клеверной» развязки и выехал на автостраду, ведущую на север. Когда диск закончился и Шерил запела снова, он выключил музыку и сосредоточился на дороге. «Мустанг» на скорости семьдесят миль в час вел себя превосходно. Он легко держал скорость, вождение не требовало никаких дополнительных усилий. Ричер подумал, что если бы этот двигатель поместить в корпус старого седана, то для него лучшего автомобиля просто не существовало бы.

Беллантонио работал в своей лаборатории с семи утра. Он снял отпечатки с сотового телефона, найденного под автострадой, но четких отпечатков не обнаружилось. Затем скопировал все номера телефонов, по которым с него звонили. Последним был номер Хелен Родин. Предпоследний звонок – Эмерсону. Очевидно, оба звонка сделал Ричер. Затем следовал длинный ряд звонков на разные сотовые телефоны, зарегистрированные на «Специализированные службы Индианы». Возможно, по ним звонил Ричер или кто-то другой. Выяснить это Беллантонио не мог. Он записал все номера, понимая, что Эмерсон ничего предпринимать не будет. Конечно, можно позвонить Хелен Родин, но Эмерсон не станет давить на адвоката, пытаясь выяснить содержание ее разговора со свидетелем или подозреваемым. Это будет пустая трата времени.

Поэтому Беллантонио занялся записями, сделанными на подземной парковке. Это были записи за четыре дня – девяносто шесть часов, около трех тысяч разных автомобилей. Его подчиненные собрали все. Только три из них оказались «кадиллаками». Индиана ничем не отличалась от других штатов, находящихся в центре страны. Люди наиболее охотно покупали грузовики-пикапы, затем внедорожники, двухдверные закрытые автомобили и машины со складным кузовом. Седаны не пользовались повышенным спросом, большинство из них составляли «тойоты», «хонды» или американские машины средних размеров. Мощные крупные машины, предназначенные для езды по автострадам, встречались реже всего.

Первый «кадиллак» на пленке оказался светлым «эльдорадо». Двухдверное купе, возраст – два или три года. Его поставили на стоянку до десяти утра в среду, и он находился на парковке пять часов. Второй «кадиллак» на пленке был новым «кадиллаком-СТС», красным или серым, возможно светло-синим. Трудно сказать наверняка, когда смотришь туманную монохромную запись. Так или иначе, но он появился на парковке после ланча в среду и простоял два часа.

Третьим был черный «кадиллак-девилл». Он въехал в гараж сразу после шести часов утра в пятницу. «Черную» пятницу, как ее называл Беллантонио. В шесть часов утра стоянка осталась практически пустой. На пленке было видно, как «девилл» быстро и уверенно съезжает с пандуса. Уехал он ровно через четыре минуты.

Вполне достаточно времени, чтобы поставить конус.

Рассмотреть водителя в обоих случаях не удалось. Лишь серое пятно промелькнуло за ветровым стеклом. Может быть, там сидел Барр или кто-то другой. Беллантонио все это записал для Эмерсона. Он решил обязательно выяснить, можно ли пробыть в гараже меньше чем четыре минуты, и подозревал, что это невозможно.

Затем Беллантонио просмотрел отчет по

квартире Александры Дюпре. Он поручил эту работу младшему сотруднику, поскольку сам дом не являлся местом преступления. Там не оказалось ничего интересного. Совсем ничего, если не считать отпечатков пальцев. В квартире их было множество – впрочем, в любой квартире всегда находят огромное количество отпечатков. Большая их часть принадлежала Александре, но его сотрудник обнаружил там отпечатки еще четырех людей. Троих идентифицировать не удалось.

А четвертые принадлежали Барру.

Джеймс Барр бывал в квартире Александры Дюпре. В гостиной, на кухне и в ванной. Тут не могло быть никаких сомнений. Четкие отпечатки, полное совпадение. Возможность ошибки исключена.

Беллантонио сделал заметку об этом для Эмерсона.

Затем он прочитал отчет патологоанатома. Александра Дюпре была убита одним сильным ударом в правый висок, нанесенным левшой. Она упала на гравий, на котором имелись следы земли и травы. Однако ее нашли в переулке, вымощенном известняком. Следовательно, тело перенесли на некоторое расстояние после того, как она умерла.

Беллантонио вырвал еще одну страничку из блокнота и записал два вопроса для Эмерсона: «Левша ли Ричер?» и «Есть ли у него возможность пользоваться машиной?»

Утро Зэк потратил на размышления о дальнейшей судьбе Раскина, который трижды потерпел неудачу. В первый раз – когда потерял Ричера, во второй – когда допустил, чтобы на него напали сзади, и в третий – когда у него украли телефон. Зэк не любил неудачников. Сначала он собрался убрать Раскина с улицы и посадить дежурить за мониторами на первом этаже своего дома. Но как он мог доверить неудачнику собственную безопасность?

Затем позвонил Лински. Григор и его помощники четырнадцать часов без передышки искали, но не нашли следов солдата.

– Теперь нам следует следить за адвокатшей, – сказал Лински. – В конце концов, без нее ничего не может произойти. Она в центре всех событий. Именно она будет делать новые ходы.

– Это увеличивает ставки, – заметил Зэк.

– Они уже и так достаточно высоки.

– Возможно, солдат больше не вернется.

– Скорее всего, – ответил Лински. – Но для нас важно, какие мысли он вбил в голову адвокатши.

– Я подумаю, – сказал Зэк. – И свяжусь с тобой.

– Продолжать поиски?

– Устал?

Лински ужасно устал, а спина и вовсе его убивала.

– Нет, – солгал он. – Я не устал.

– Тогда продолжай поиски, – сказал Зэк. – Но Раскина отправь ко мне.

Ричер снизил скорость до пятидесяти миль в час, когда автострада стала подниматься на свои бетонные опоры. Он оставался на средней полосе, пропуская тех, кто куда-то спешил. Потом проехал еще две мили на север и покинул автостраду на «клеверной» развязке, в месте пересечения с четырехполосной дорогой, где находились автосалон и магазин запасных частей. Ричер свернул на запад по окружной дороге, а затем покатил на север, по шоссе, ведущему к дому Джеба Оливера. Через минуту он уже оказался в тишине пригорода. Ирригационная система продолжала медленно вращаться, ярко светило солнце, и в падающих каплях воды возникала радуга.

Сердце страны. Там, где сосредоточены все тайны.

Он остановился возле почтового ящика Оливера. «Мустанг» не мог преодолеть подъездную дорожку. Она пробьет днище, повредит подвеску, выхлопную трубу, ось, дифференциал и все остальное. Энн Янни это не понравится. Поэтому Ричер оставил синюю машину на месте, а сам пошел по дорожке, ощущая сквозь тонкие подошвы каждый камень. Красный «додж» Джеба Оливера стоял на прежнем месте. Только теперь его покрывала легкая коричневая пыль и капельки высохшей росы. В старом доме царила тишина. Сарай был заперт.