Джек в Австралии. Рассказы
Шрифт:
— Верно, близнецы сами представились? — спросил мистер Джордж.
— Нет, они этого не сделали, — ответила оставшаяся девочка.
— Только окрестили вас «Beau». Ну, что же, я уверен, что рано или поздно вы будете чьим-нибудь beau. Это Грейс, Грейс Эллис, — знаете, там, где вы будете жить; а сестру ее, которая пошла потушить у вас свечу, зовут Моникой. В этом сухом месте невозможно жить без необходимой осторожности с огнем. Большинство людей уверяет, что их нельзя отличить друг от друга, но по-моему это пустяки. Вот и их отец, — добавил мистер Джордж, и тетя Матильда направилась к двери, тогда как близнецы
Мистер Эллис был толст, чисто выбрит, краснощек, мешковат и по виду добродушен.
— Этот молодой человек — мистер Грант, в Австралии известен под псевдонимом «Beau», окрещен мисс Моникой Эллис.
— Простите, мисс Грейс, — огрызнулась Моника.
— Чай подан! Чай подан!
Они направились в столовую, где был накрыт длинный стол. Тетя Матильда уселась за чайник, мистер Джордж на противоположном конце, за грудой тарелок; остальные расселись где попало. Джек сел скромно по левую сторону от тети Матильды, после чего огненная Моника немедленно заняла стул напротив него.
Появилась кухарка с прикрытым металлической крышкой блюдом; за ней шла маленькая, смуглая, некрасивая, тихая девочка, которая несла блюдо с овощами.
— Моя племянница Мери, Джек. Она живет у тети Матильды, которая ни за что не уступает ее, а то бы я непременно взял девочку к себе. Теперь вы со всеми знакомы. Что у нас к чаю?
Он грозно взмахнул ножом. Затем, приподняв крышку, обнаружил жареного поросенка. Тем временем Мери кивнула Джеку и взглянула на него своими большими черными глазами. Можно было подумать, что в ней течет туземная кровь. Она села и стала накладывать зелень.
— Грейс, в молоко попала муха, — сказала тетя Матильда, наливавшая уже в огромные чашки чай. Грейс схватила кувшин и нехотя поплелась из комнаты.
— Джек, вы пьете так же, как ваш отец, с сахаром и молоком? — спросила тетя Матильда.
— Зови его Бо! Это его имя здесь. Джон слишком чопорно, а Джек обыкновенно, — воскликнул мистер Джордж, до локтей погруженный в разделывание жаркого.
— «Бо» мне нравится, — заметил Эллис, который вообще разговаривал мало.
— Мери, горчица есть? — спросила тетя Матильда.
Джек сделал вид, что встает, но тетя Матильда схватила его за рукав и посадила на место.
— Сидите смирно, она знает, где взять.
— Моника, обноси чашки.
— Какую часть поросенка вы предпочитаете, Джек? — спросил мистер Джордж.
— Матильда, хочешь этот? — он поднял на вилку кусок.
— Где хлеб? — засуетилась тетя Матильда. — Джон наверно ест мясо с хлебом. Принеси кузену хлеба, Грейс.
«Все бегают как сумасшедшие», — с отчаянием подумал Джек, принимаясь есть в этой общей суматохе. Нет ни прислуги, ни покоя!
— Что, девочки идут сегодня в концерт? — спросил мистер Джордж.
— Если кто-нибудь проводит нас, — ответила Моника, кинув на Джека пламенный взгляд.
— А на что же Бо? — заметил мистер Джордж. — Бо, наверно, охотно пойдет. — Под хищными взглядами Моники, Джек не нашелся ничего ответить.
— Оставьте бедного мальчика в покое! — заступилась тетя Матильда. — Он проехал шесть тысяч миль, а вы тут же гоните его в концерт. Оставьте его спокойно посидеть дома со мной и поболтать о его близких. Разве ты не идешь в концерт?
Это было сказано Эллису, который отпил глоток чаю и молча покачал головой.
— Я бы с удовольствием пошел в концерт, — проговорил Джек, повинуясь странному взгляду желтых глаз Моники и открытому — черных глаз Мери.
— Правильно, мальчик! — одобрил мистер Джордж.
Впервые за всю свою жизнь Джек оказался в действительно женском обществе. Он инстинктивно избегал женщин и в особенности девушек. Он считал, что в их присутствии ему грозит какая-то опасность, как будто, если он не будет остерегаться, кто-то схватит его за шиворот. Обыкновенно он доверял только мужчинам. Но почему-то эти два старика вовсе не казались ему защитой. Наоборот, они как будто предавали его на съедение этим двум «овечкам». В Англии между мужчинами был в обычае дух солидарности. Один защищал другого от женщин. Здесь они бросали друг друга на произвол судьбы, как только на сцену появлялись женщины. Мужчины отдавали им поле деятельности.
— У тебя есть вечерний костюм? — спросила Грейс, которая вечно что-нибудь придумывала.
— Да, более или менее.
— Прекрасно, надень его пожалуйста!
— Оставь мальчика в покое, — вступился мистер Джордж. — Пусть идет в чем хочет.
— Нет, — вмешалась тетя Матильда, — у него красивая внешность его отца. Джон должен показать товар лицом. Мне кажется, я тоже пойду в концерт.
После ужина все засуетились. Моника помчалась наверх, чтобы зажечь ему свечу.
— У тебя еще много времени, — сказала она, как будто желая просветить его насквозь.
— Хорошо, — произнес он своим юным, ломающимся голосом, начиная злиться, пока она, наконец, не ушла из комнаты.
Джек уже завязывал галстук, когда послышался шорох и стук в дверь. Раздался голос тети Матильды:
— Уже пора! Вы готовы?
— Сию минуту! — крикнул он голосом, срывающимся, как у молодого петуха.
Но дверь тихо приоткрылась и показалась тетя Матильда.
— Он завязывает галстук, — успокоительно сказала она, заметив, что Джек уже в приличном виде. И проплыла вперед. За ней нерешительно продвигались Грейс и Моника, в самых дверях стояла Мери. Джеку казалось, что тетя Матильда — самая противная из всей компании, Моника — самая наглая, Грейс — самая невоспитанная, а Мери, с ее смиренным лицом, — самая отталкивающая. Он неуклюже возился со своим галстуком.
— Дайте завязать Мери, — предложила тетя Матильда.
— Нет, нет, — залаял он. — Я сам могу!
— Войди, Мери, завяжи галстук Джону!
Мери тихо подошла к нему.
— Дай, я сделаю, Бо, — сказала она тихим, вкрадчивым голосом, глядя на него своими чернильными глазами, взглядом, от которого в коленях его возникла мелкая дрожь, а горло сжалось. Он весь покраснел, но борьбы с галстуком не оставил.
— Так он никогда не будет готов, — объявила Моника.
— Дай же мне сделать, — попросила Мери и решительным движением вырвала у него из рук концы галстука. Он затаил дыхание и глядел в потолок с таким чувством, как будто она его поджаривала.