Джекпот для лоха
Шрифт:
– А что бы нам не включить «ответку» и придавить их чуток?
Генеральный, прищурившись, посмотрел на Фёдорова и с сарказмом спросил:
– «Консорциум»? В Москве?
– Зачем же вы так, Юрий Сергеевич, я же не идиот, – уткнувшись взглядом в полированную столешницу, медленно, сдерживая напряжение в голосе, сказал Фёдоров. – До Москвы мы не дотянемся. А до их представителей – вполне! Они прекрасно устроились, гуляют в «Адмиральском причале», а их сраная «Артемида» вообще арендует у нас
– Что за «Артемида» и с какого бодуна нас должна интересовать какая-то мелкочленная фирма? – раздражённо спросил Малышев.
– Да с такого, что они активно скупают наши акции. Под самым нашим носом! Кто с ними договор аренды подписывал?
– Так откуда я знал… – генеральный так хватил по столу тяжёлым кулаком, что рамка с фотографией его супруги с внуками завалилась на спину, будто в обморок упала. – Гнать их к такой матери…
– А основания? Договор на год заключили, – недовольно сказал Фёдоров.
– Ты-то куда смотрел?
Фёдоров обычно спокойно относился к наполеоновским замашкам Малышева, но сегодня тот явно перешёл грань. И не очень глубоко запрятанный Уркаган выглянул наружу.
– Ты, Юра, базар фильтруй! Сам накосячил, на меня стрелки не переводи! – он тяжело, исподлобья, глянул на генерального. – Не я у нас вроде безопасностью ведаю. А больше всех знаю! И вас… просвещаю! А твой родственничек чем занимается?
На такой прямой наезд в другой ситуации Малышев отреагировал бы бурно, но сейчас он и сам понимал, что Фёдоров прав.
Это был давний конфликтный вопрос: начальником службы безопасности «Сельхозмаша» в своё время генеральный назначил свата – Просвиркина, бывшего кабинетного мента, звёзд ни с неба, ни на погоны не нахватавшего, да и на новой работе ничем себя не проявившего. Составил график дежурств и довольно строго следил за исполнением, прикупил новую чёрную форму с яркими жёлтыми надписями «Секьюрити»… Ну, без большого, правда, успеха, пытался насадить трезвость на рабочих местах… Вот, пожалуй, и всё.
А Фёдоров уже тогда настаивал: на этом месте должен быть крученый-перекрученый боец, который и с ментами поладит, и с бандитами общий язык найдет. Но раньше и Просвиркин справлялся…
– Ладно, Егорыч, проехали, с этим охламоном я разберусь, – сбрасывая обороты, примирительно сказал генеральный, ставя фотографию на место. – Давай по делу. Что делать с ними будем?
– Тут и думать нечего, – процедил Уркаган. – Кровью умоются, суки!
Малышев всплеснул руками.
– Может, не надо так резко?
Фёдоров-Уркаган глянул так, что генеральный поперхнулся.
– На зоне если тебя козлом назвали, а ты смолчал, значит, и стал козлом! И покатился вниз, до самого петушатника! Ответка должна быть сильней наезда, только тогда они почувствуют до самых костей и поймут… Кстати, ты у них следующий на очереди. Нас попугали, не вышло – надо главного валить!
Малышев закашлялся и долго не возвращался к разговору, явно выигрывая время.
– А почему мы акции не скупаем? – наконец, спросил он.
– Это ты, в натуре, сильный вопрос задаёшь, – недобро осклабился Фёдоров.
– Мастеров вызовем, руководителей участков, поставим задачу, – вмешался Вайс. – Можно самим в цеха пойти, с рабочими поговорить…
– Точно, вот это правильно, – оживился Малышев, и они стали обсуждать, как лучше организовать этот процесс. Оба испытывали удовлетворение от того, что «съехали» с темы крови. Пусть этим Фёдоров занимается, недаром он Уркаганом зовется…
Глава 3
Экономика и криминал
Вечером в дверь позвонили. Андрей открыл.
– Здорово, дружище!
На пороге стояли слегка хмельные Виталик Егоров и Костя Игнатьев. В пакетах у них приятно позвякивало.
– Гостей принимаешь?
– Да, принимаю, – неуверенно сказал Говоров. Он не собирался пить, но не выгонять же друзей. – Только пить я не буду, – честно предупредил он.
– Так и мы не будем пить, – так же честно ответил Егоров. – У нас только пиво!
Они прошли на кухню, открыли бутылки и принялись потягивать ячменный напиток.
– Ну, как тебе наша вечеринка? – начал Игнатьев. – Мне до сих пор противно.
– Да я как-то о ней и не вспоминал, – ответил Андрей.
– А мы слышали, тебя бросили эти уроды! – запальчиво произнес Виталик. – Цуранов и его дружки в машину не посадили! Вот сволочи!
Андрею стало скучно. Ребята чувствовали себя неудачниками, это обижало, чтобы компенсировать обиду, они были настроены обсасывать каждую деталь ужина в «Медее», поддерживая «своего» и вместе с ним растаптывая значимость «чужих».
– Да там места не было, – сказал Говоров. – Я сам не сел.
Ему не хотелось подливать масла в огонь.
– Все равно сволочи! – повторил Виталик.
– Пиво хорошее, – сказал Говоров. – Раньше такого не было. Помните – жидкое, цвета кошачьей мочи… Его еще водой разбавляли…
– Да не о пиве речь! – завелся Костя. – Речь о том, что вокруг нас происходит! Торгашество всегда низким делом считалось, за спекуляцию в тюрьму сажали, а сейчас они в почете… Бизнесмены фуевы! Дураки и двоечники прекрасно устроились в жизни, разбогатели, а отличники бедствуют – разве это правильно? Недоумки и приспособленцы жируют, а нормальные мужики грязные скаты ремонтируют! Это же противоестественно! Кому оно выгодно?