Джекс
Шрифт:
Мне тоже становится невыносимо оставаться здесь. Больше всего я страдаю от постоянной темноты, и у меня появляется что-то вроде клаустрофобии; многие жалуются на депрессию и отчаяние. Соня называет это «пещерное бешенство». У многих сдают нервы, и они принимают успокоительное. Стресс сильнейший, постоянный страх быть обнаруженными разъедает. Сюда прибавляется недосыпание и плохое питание.
Все с нетерпением хотят попасть в Аутленд. Тоннель почти готов. Еще один или два дня, и мы сможем выйти наружу.
* * *
Сейчас,
— Джекс! — Он напугал меня. — Что ты здесь делаешь?
На нём надеты лишь военные штаны и ботинки. Через плечо висит винтовка. Кожа покрыта потом и грязью, в волосах пыль.
— Меня так мучает жажда. — Он хватает тяжелую канистру, словно это бутылка, и жадными глотками пьет. Когда ставит канистру на место, он начинает раздеваться. — Мне нужно охладиться, иначе я расплавлюсь.
Я молча смотрю, как он раздевается и погружается в озеро. В этом месте оно всего около метра глубиной, но затем дно резко уходит вниз. Джул предупредил нас, что в воду заходить опасно — подводное течение может утянуть вниз.
Джекс ложится на дно, я вижу его тело. Проходят секунды, но он не поднимается.
— Джекс? — Он лежит словно мёртвый. К сожалению, я могу разглядеть лишь его неясный силуэт, потому что освещение слабое и его поглощают черные скалы.
— Джекс?! — Я ложусь на живот и пытаюсь дотянуться до него, но мне удается лишь коснуться кончиками пальцев его руки. Почему же он не поднимается?
— Джекс! — Я уже собираюсь залезть в воду, и даже стоящий поблизости охранник подходит, и тут Джекс садится.
— Всё в порядке? — спрашивает охранник.
Я киваю, и он снова уходит на свой пост.
— Мне так жарко, Сэм. — Джекс, покачиваясь, встает и наклоняется, чтобы поднять трусы. Воспользовавшись моментом, я кладу руку ему на лоб.
— Боже, да ты горишь!
Джекс с трудом поднимается на ноги и, как есть мокрый, натягивает трусы.
— Это скоро пройдет.
— У тебя температура. — Его глаза остекленели, щеки покрылись пятнами.
— Это меня не убьет, — бормочет он и поворачивается ко мне спиной, чтобы закончить одеваться. — Я просто хотел пить. И теперь снова пойду помогать остальным.
— Ты не пойдешь. Ты болен! — Какой упрямец, невероятно!
Держа штаны в руке, он поворачивается ко мне:
— Сэм, я никогда в жизни не болел.
— Но сейчас ты болен, и как твой врач я предписываю тебе постельный режим. — Я серьезно обеспокоена. Что с ним такое может быть?
Он бросает штаны и просто накидывает на плечо ремень винтовки.
— Ну хорошо, я прилягу. Но ненадолго. — Он делает шаг и покачивается. Я тут же подбегаю, чтобы подержать. Караул, он весит целую тонну!
Мы еле-еле
— Кто-нибудь из повстанцев был болен? — спрашиваю я, проверяя его пульс. Он явно учащен.
— Нет, — коротко отвечает он и поворачивается на спину. Он выдыхает и остается лежать без движения.
Да, ему нужен покой.
— Сон — лучшее лекарство. — Я мягко провожу пальцами по его влажным волосам. — Я сделаю тебе холодные компрессы на лоб и икры.
— Ты лучше всех, — шепчет он, и я тут же слышу его тихий храп.
Возможно, он всего лишь подхватил какую-то безобидную инфекцию. Воина ничто не может свалить! На секунду я вспоминаю о кошке. Может быть, переносчиком болезни была она?
Нет, я не стану сходить с ума, а буду заботиться о своем спасителе.
* * *
К сожалению, в следующие часы состояние Джекса ухудшилось. Жар и озноб сменяли друг друга; на всем теле крупными каплями выступал пот и собирался в пупке и впадинах между мышц. Джекс жаловался на ломоту в суставах и ворочался с боку на бок, не находя себе места. Несколько раз он корчился, и его даже рвало.
Проклятье, если бы у меня были медикаменты! Я не хочу, чтобы он испытывал боль и едва могу выносить вид его страданий, даже если он храбро сцепляет зубы и не издает ни звука. К сожалению, в его шкафчике не было обезболивающего.
— Что это за дерьмо, Сэм? — Он со вздохом кладет себе руку на лоб.
— Без понятия, но симптомы указывают на абстинентный синдром13.
— Абсти… что? — еле ворочает языком он.
— Ты принимаешь наркотики? — Время от времени появляются незаконно смешанные вещества, которыми некоторые одурманивают себя.
Джекс качает головой.
— Ты взяла мои стимуляторы?
— Только витаминные препараты. Ничего другого я в твоем шкафчике в ванной не нашла.
— Черт, они же были в сейфе, — бормочет он.
— Зачем они тебе?
— Мне кажется, они могли бы помочь. Всякий раз после укола я чувствовал себя как новенький.
Тем временем в нашу комнату входят Соня и Джул. До них дошла информация, что Джекс заболел. Соня обеспокоенно смотрит на него. Она принесла нам суп, и я с благодарностью его принимаю.
Джул, который, похоже, слышал наш разговор, кивает:
— Да, существуют стимуляторы для Воинов. Они содержат допинг14, который вызывает зависимость, поэтому, чтобы оставаться сильными и готовыми идти в бой, Воинам необходимо самое позднее раз в три дня делать себе укол. Помимо этого, туда добавляется стимулирующее вещество, чтобы у них даже после напряженных заданий был стояк и они могли развлекать народ.
Я тяжело сглатываю. Значит, Джекс был возбужден только из-за этого? Не потому, что я ему понравилась?