Джено и красное зеркало истины
Шрифт:
«Не может быть!» — подумал он, направляя субканда вниз.
Когда лебедь крыльями коснулся растения, поднялась волна песка, и Стасу не удалось ничего рассмотреть. Суоми, которая замечательно управляла с помощью Кожаного воротника, надетого на лебедя, последовала в кильватере, оставленном Стасом, и тоже оказалась на дне, окруженная песчаным облаком. В тот же миг она почувствовала неприятное ощущение, задрожала всем телом, а сердце ее забилось сильнее. Девочка часто задышала через трубочки, зажатые в зубах, и попыталась поскорее вернуться
Когда они всплыли, врач, вытащив трубочки изо рта, озабоченно спросил ее:
— Тебе плохо?
Суоми обняла большого белого лебедя и, тяжело дыша, сказала:
— Там внизу что-то дурное. Я почувствовала… и очень испугалась.
— Возможно, там действительно что-то есть. Нам стоит разведать? — спросил один из псиофов, эксперт по оккультизму.
— Не знаю. Я видел пучок лучей, но воду замутил песок, — ответил смущенный Бендатов.
— Лучше проверить снова, — сказала Суоми, хотя ей было страшно спускаться на глубину.
— Нет, уже час дня. Мы достаточно поныряли, и субканды устали. Пожалуй, мы вернемся завтра, — ответил Стас.
Сапиенс не хотел бить тревогу и собирался поговорить с Крикен. Пожалуй, они вернутся туда вместе с ней, чтобы оценить, может ли этот странный свет представлять опасность.
Группа поднялась по каналу, направляя субкандов к Кривозеру.
Пейзаж Долины мыслей был великолепный, но красота окружающих лесов и прозрачность нежно журчащей воды настораживали. Ощущение, испытанное Суоми, и подозрение доктора свидетельствовали о том, что в канале Аркса происходит нечто подозрительное. Секта восставших псиофов нашла подходящее место, откуда можно было организовать новое наступление: в гроте они были в безопасности.
Тем временем перед Противоречивыми Утверждениями все было готово к открытию паскаса. Настал критический момент. Мадам Крикен жаждала вновь посмотреть в лицо Ятто фон Цантара.
Аноки Кериоки пристроился у лестницы, чтобы насладиться этой сценой, и увидел, как подходит группа, только что закончившая нырять с субкандами. Стас, Суоми и остальные псиофы в непроницаемых скафандрах ввалились в здание и тут же остановились.
Перед Железной клеткой стоял Рене, готовый произнести секретную фразу.
Марго попросила всех сохранять тишину.
Суоми чувствовала себя неуверенно без своей белой трости, оставленной в комнате. Она вытянула руки, ища поддержки. Джено подошел к ней и предложил ей руку.
— Мой брат пытается открыть паскас, потому что Фионну это не удалось, — прошептал он ей на ухо.
— Друид потерпел неудачу? Будем надеяться, что у Рене получится, иначе быть беде, — тихо ответила девочка.
Вскоре пришли Эулалия с Набиром, Эзра Мур и Ламбер де Соланж.
— Теперь мы в полном составе! Попрошу вас не мешать, — сказала Марго.
Все затаили дыхание.
Фионн приблизился к крылатому мальчику и, снова вогнав иглу в паскас, вручил ему пластинку. Рене сосредоточился, сжав в руках магический объект, словно он был самым ценным в мире сокровищем. Мальчик превосходно использовал технику магипсии и, высоко подняв голову, произнес волшебную фразу. Пластинка засветилась, медленно открываясь, игла занялась синим пламенем, и из нее пошел черный дым прямо на Железную клетку.
В мгновение ока в клетке материализовались фигуры Ятто фон Цантара, мисс Баттерфляй О’Коннор и Агаты Войцик. Они казались обесцвеченными копиями живых людей. Выражение лица Ятто устрашало: с вытаращенными глазами он походил на статую дьявола. У Агаты был разинут рот, а Баттерфляй сжимала кулаки.
Рене вдруг увидел, что винт в форме жабы в центре паскаса начал выдвигаться. Застыв на месте, мальчик не смел пошевелить пальцем. Винт поднялся сантиметров на десять, повернулся и указал на Железную клетку. Потом из него забил фонтан желтоватой жидкости, которая намочила три фигуры, окрасив их и возвратив им жизнь.
Вновь обретя кровь и плоть, они начали порывисто двигаться и дышать. У всех троих на лбу была татуировка, одинаковое клеймо в форме болотного лютика — результат волшебства Рене.
Татуировка была вечной. Весь остаток дней их лица будет «украшать» эта колдовская метка!
Агата, едва придя в сознание, со стоном рухнула на землю, Баттерфляй завопила, извиваясь, словно ее покусал тарантул, а Ятто фон Цантар ревел как обезумевший.
— Проклятье! Ужасная татуировка! Клеймо навечно! — кричали они, глядя друг на друга.
Аноки испытал гордость за дело рук своего крылатого друга и бросил довольный взгляд на Спокойного Медведя, и тот улыбнулся.
Рене расправил крылья и, показывая паскас всем присутствующим, обратился к Ятто:
— Наконец-то ты не сможешь больше управлять моим разумом. Я не твой золотой кречет. Я Рене Астор Венти. А теперь отдай мне перстень.
Фон Цантар замотал головой и оскалил зубы:
— Никогда! Вам придется убить меня, чтобы забрать перстень.
Мадам Крикен в сопровождении Фионна и Спокойного Медведя приблизилась к Железной клетке. Баттерфляй уже собралась вцепиться в решетку, но Ятто остановил ее:
— Не трогай! Там электричество. Ты погибнешь.
— Точно, Ятто! Из этой клетки нельзя бежать. Вам придется сдаться: у вас нет выхода, — спокойно, но решительно сказала Марго.
— Старуха, ты за все ответишь! Не думай, что сможешь держать меня в заточении, словно дикого зверя. Мой разум разрушит твой, — рассвирепел фон Цантар.
Он растопырил пальцы, заставив появиться две сферы из черного огня, и запустил их через решетку. От прикосновения сфер к электрическим прутьям раздался взрыв, и клетку заволок густой черный дым. Баттерфляй и Агата закашляли, умоляя о помощи, а Ятто вызывающе захохотал.